Thursday, December 31, 2009
Friday, May 22, 2009
Michèle Mercier
For Michèle Mercier, the role of Angélique was both a blessing and a curse. It catapulted her to almost instant stardom, rivalling Brigitte Bardot in her celebrity and popularity, but it ruined her acting career. By the end of the 1960s, the names Angélique and Michèle Mercier were synonymous, and to escape type-casting, Mercier was compelled to leave France and try to re-start her career in United States, unfortunately without any success.
The career of an actor sometimes is summarized only with the commercial success, this was the case for Michèle Mercier with the popular "Angélique"-series. However this actress already proved her talents in more than twenty films. The character of Angélique made somehow to forget the other aspects of the career of Michèle Mercier, but it is true that general public discovered her in the "Angélique", and made her a real star of the French cinema of that time, equally with Brigitte Bardot.
Daughter of Nice's pharmacists, born on January 1, 1939 and named as Jocelyne Yvonne Renée, she initially wanted to be a dancer. Becoming small rat in Opera of Nice at eight, she excited the jealousy of her comrades. At 15, she met Maurice Chevalier, who predicted her success and glory. They did arrive, but by another way that the dance.
A few years later, during the Cannes filmfestival, a journalist introduced her to Roland Petit, whom she also met later in Paris. She studied the art of dance in the company of the "Ballets of the Eiffel tower", under the direction of Petit. Parallel to her career as dancer, Jocelyne followed courses of dramatic art in the class of Solange Sicard. Once Jocelyne went on the Coast to see her parents. At this same time she met Denys de La Patellière, who shot in Nice his feature film "Retour de manivelle", and who entrusted her first role in this film. At the time of shooting, by the idea of the director, she took the other first name in homage to her little sister Michèle, who died at the age of five by the fever typhoide. And it was also as in testimony of admiration for her partner Michèle Morgan, as she borrowed her name to her.
The history of her life is, without saying, that of her films and the parts what she played. She had been made a rule not yield to the salacity producers. That was worth to her, at seventeen years, to be driven out of a group of ballet, in London.In "Retour de manivelle" she played the role of a pretty maid Jeanne, seduced by Daniel Gélin's character in the film. She has to strip herself under her blouse and to take her panties to join the actor, already naked, under the sheets. Director didn't fail to reshoot again this scene for the pleasure of imagining herself naked in this situation; but he was amazed while seeing her take off the second panties. He was begun again up to four times and found counterpart until the end there: she had put five panties one on the other.
Léonide Moguy gives her the principal role in "Give me my chance"(1957), then Robert Lamoureux makes her the star of "The brunette that here" (1958 on stage and 1960 in film). She is requested from Hollywood, but she regains Europe very quickly and becomes big star in Italy.
After some romantic comedies ("Mademoiselle Angel", 1959, by Géza von Radvįnyi), her could find in the credits of the "The Nights of Lucrezia Borgia" by Sergio Grieco where she is poisoned by Lucrezia camped by another ravissante actress: Belinda Lee. After a small role in Francois Truffaut's "Shoot at the pianist" (1960; her favorite role), she approaches the Sixties mainly in the cinema of district. Besides "The Line of Sight" of Jean-Daniel Pollet and "Goodbye Again" of Anatole Litvak, she connects "Wonders of Aladin" of Mario Bava and Henry Levin and two superb maritime opus of Domenico Paolella: "The island of the lost girls" and "The buccaneer of the islands". She also worked in England, for John Gilling, in "Fury at Smuggler's Bay" with Peter Cushing. In 1963, she turns frame by frame "The Monsters" by Dino Risi in the sketch "Opium of the people" about the addiction to television, phenomenon which enables her to cheat her husband cathodiquement absorptive. Then she is the stripper in "Eldest of Ferchaux" by Jean-Pierre Melville. Then she is the heroine of the sketch "The Telephone" in "The Three Faces of the Fear" of Mario Bava, where she is badgered by phone. She made then mainly small-budget films in Italy, always in the same register of easy girl.In 1964, it is the dedication with the role of Angélique by the novels of Anne and Serge Golon in "Angélique, Marquise of the Angels" of Bernard Borderie. Young and beautiful marquise left the convent, Angélique is married by force, then saw a series of adventures where she ravise on the feelings which she carries to her lame and older husband. The film will know four sequels until 1968, all directed by Bernard Borderie. They shell, within more or less exotic frameworks, the adventures of the sulfurous Michele Mercier, who brings to the role an erotism which marked the first generation of audiences. Her husband Joffrey de Peyrac is played by Robert Hossein, who, like his partner, traumatised of his physique the fair sex with his scar.
Disparaged by criticism, "Angélique" becomes ultra-popular from generation to generation thanks to the television, and which does not lost her charms even 40 years later.
With "Angélique", Michèle Mercier found a role what all the actresses dreamed: "A the moment when I opened the books, I quickly understood that Angélique resembled to me. She was me and I was her." But the most beautiful characters are sometimes also gilded prisons: she was identified so much with her character that, since, her career seems at the dead point. In parallel, Michèle Mercier continues her Italian filmography, playing in several comedies with sketches of Mario Monicelli, Dino Risi or Marco Ferreri ("Controsesso", "High infidelity", "I nostri mariti"). As often, the actress will have evil to survive the success of her mythical character and after-Angélique period is rather hard. To depart from her fetiche role, she cuts the hair, plays roles contrary to Angélique but nothing can be done there.
Michèle Mercier continued to play between France and Italy, finding Robert Hossein as director in spaghetti-western, "Cemetery without crosses", or approaching film of horror in a film by Antonio Margheriti adapting Edgard Allan Poe "Web of the Spider".
She also camps an Angélique transfer in "Lady Hamilton" of Christian-Jaque, remake of Alexandre Korda's film. She will play some good dramatic roles however then will fall down in the afflicting myth than one tries to make her incarner before continuing a career of chances sporadically. She will in vain try to diversify, producing "You Can't Win'Em All" (1970, Peter Collinson) and "Operation Macedonia" (1971, Jacques Scandelari), which not reached discounted success. Her last great role was in Michel Audiard's "A Golden Widow" (1969).
However Michele Mercier decides to leave to the United States to produce films she likes. She undergoes a professional failure (she does not manage to realize novel "A touch of Death"/"Mix yourself a Redhead" of Charles Williams). Alone, almost forgotten and completely ruined, Michèle Mercier returns to Paris and joins again with the stage...
PRIVATE LIFE
In 1959 Michèle Mercier fell in love with Gianni Esposito. This was a little mystical love. At this time the Shah of Iran wanted to marry her, but she was madly in love with Gianni. The night she waiting for Gianni, she meets a young screenwriter André Smagghe with whom she soon married. Unfortunately he became soon alcoholic, so much so that he should be locked up in an asylum. When she asked the divorce, she was astonished to learn that there is no way to divorce an interned man. She later reached that point, with the help of "the large sum". The phenomenal success of "Angélique" that she started to turn, gilded her life without satisfying her heart...
Second marriage with Claude Bourillot, who was in charge of mission when the president of the Senate Alain Poher was a president of the Republic by interim, after the demission with general de Gaulle in 1969. When the same circumstances, after the death of Pompidou, brought back Poher and his in charge of mission to the Elysees, Michèle wanted to have the honor to sleep at least once under the official skirtings: the bed of in charge of mission was only of one place and she spent the night, sometimes on him, sometimes below, and generally by ground. Another image symbolic system of its transitory passage among the sizes...
From 1973 to 1976, she remains in Hollywood, with exchargé of mission, who forgets his principal mission of it, that to assist his wife. The divorce is essential derechef, after the return in France.
In Geneva, where Michèle Mercier will chair a ceremony of the Arpels jeweller, she meets a young and charming businessman, Adrian Jancou, who is widowed with two sons and who fell in love with her. He has apartments and villas everywhere; he offers to her white Rolls-Royce as a gift of engagement, because they decided to marry. Unfortunately (again!) the young billionaire has a cancer (brain tumor), she looks after him for four months day and night, in spite of the aggressiveness of those who want to draw aside this intruder. In his last moments, he signed a paper giving only to Michèle Mercier the right to look after him... without she daring to speak to him about her personal interests. He died, left her only this paper and her eyes to cry.
But here finally the revenge of revenges! A Roman prince, Nicola Bocompagni-Ludovisi, in authority of divorce for several years, pertaining to a pontifical family, in love with her for twenty years since "Angélique", - has wanted to marry Michèle.
He invites her to Rome and then into his country house, where she arrives with four hundred kilos of luggage. The civil divorce being pronounced, he awaits nothing any more but the cancellation of his marriage by the Saint-Siège. Decided to be sharp with the things, he intends to marry Michèle in July 1986 civilly. Suddenly Michèle, who lived under the roof of her prince during nearly three years, notices his sudden changes of mood, and his unexplained absences. When he returns from Rome, he does not make any more sound with his car's "merry horn" which meant "I love you"! While he's on a journey to Berlin, she remakes her four hundred kilos of luggage and goes back to Paris. Her only resource, after so much of hopes and disillusions, was to tell about them.
In 1987, Angélique, in fact Michèle Mercier published her autobiography. "Angélique with lost heart", such is title of the book (Editions Carrère Lafon) which tells in detail the life of the actress, who knew the fame only under the features of the Marquise of the Angels... She speaks with lost heart, and also with opened heart, and does not hesitate to evoke the thunderbolt which for her the Shah of Iran had and how she refused to him (in the best tradition of Angélique) because she was in love with another poorer man, "but for whom I was totally insane!..."
Her Memories could have been called "Confession", as the poem of Baudelaire which summarizes the spouted out secrets of the heart of another woman: "That nothing on earth is certain, - And that always, with some care that it bale, - is betrayed human selfishness. - That it is a hard trade to be beautiful woman!... - That all cracks, love and beauty... "
If all "cracked" around Michèle Mercier, remains at least the beauty of her face and that of her heart. Her tears did not erase her smile, because she knows that, if she were naive she does not have anything to be reproached. She is what makes the price of this work of art which is the history of her life, - one of the most poignant stories that a woman ever wrote, in the field of the heart.Guided by her passions, Michèle Mercier takes us along to the wire of the pages, through a style playful and full with sensuality, towards an account of unexpected adventures, revealing a model of woman who continues to make us dream...
In her biography she evokes her childhood in Nice, the danceclasses, the first roles, fulgurating her Angélique success, but especially her frantic race after the love. Always beautiful, she still poses a glance dazzled on the men, in spite of her disappointments and continuous to await the charming prince.
"Life of Angélique, she writes, "is almost like mine: abused, blackboulée, she runs after the love, her Love... Me, Michele, it is all that I wished in the world."
PRESENT LIFE
After a very long eclipse, she decides to return to the cinema. In 1998, the actress turned in Cuba and in Italy "La Rumbera", a feature film by Italian director Piero Vivarelli. "And I await new proposals. I met success when I was rookie. Now, I am richer of emotions, depths, glares, more gravity than at time of the marquise. I have a desire and the need to show them in the screen," said Michèle Mercier in interview to Paris Match magazine.
In 1999, swindled several million francs in a business of edition, Michèle Mercier had serious financial problems. She even had to sell famous wedding gown of the Marquise of the Angels. The actress confessed in Nice Matin and declared: "I am ruined, I'll be obliged to sell part of my paintings, my furnitures, my properties, my jewels and the dress of Angélique". Michèle Mercier indeed has just been victim of certain Monsieur Delérins, a businessman with whom she joined in a business of edition. The swindler had arrested and put in prison, but, meanwhile, he had succeeded in relieving from Angélique three million francs. The actress hopes to remake cinema, but, for the sequels of Angélique it is not gained, especially if she must sell the dress...
Finally, it's not really misery, and as said Henri Jeanson, famous dialogist of cinema: "I knew many ruined producers, but I do not know any poor of them."
In 2002, Michele Mercier presented at the Cannes Filmfestival her second book of memories published with the Denoėl Editions in which she affirms in the cover that "she's not Angélique!", entrusting her irritation to be summarized to this glamour-image of the Sixties. In this book Mercier also tells about how Italian actor Vittorio Gassman tried to take her by force, but remembers also the gentility of Marcello Mastroianni and the suppers of Bettino Craxi, former Prime Minister, and Silvio Berlusconi. There is much Italy in the book.
In the end she admits: "All the men who have made the court of me, tried to seduce Angélique... not me. But then one day - she writes - I understood that Angelique could not make more harm to me, therefore I have learned to consider she's like a little sister, with whom I had to live hand in hand".
Daughter of Nice's pharmacists, born on January 1, 1939 and named as Jocelyne Yvonne Renée, she initially wanted to be a dancer. Becoming small rat in Opera of Nice at eight, she excited the jealousy of her comrades. At 15, she met Maurice Chevalier, who predicted her success and glory. They did arrive, but by another way that the dance.
A few years later, during the Cannes filmfestival, a journalist introduced her to Roland Petit, whom she also met later in Paris. She studied the art of dance in the company of the "Ballets of the Eiffel tower", under the direction of Petit. Parallel to her career as dancer, Jocelyne followed courses of dramatic art in the class of Solange Sicard. Once Jocelyne went on the Coast to see her parents. At this same time she met Denys de La Patellière, who shot in Nice his feature film "Retour de manivelle", and who entrusted her first role in this film. At the time of shooting, by the idea of the director, she took the other first name in homage to her little sister Michèle, who died at the age of five by the fever typhoide. And it was also as in testimony of admiration for her partner Michèle Morgan, as she borrowed her name to her.
The history of her life is, without saying, that of her films and the parts what she played. She had been made a rule not yield to the salacity producers. That was worth to her, at seventeen years, to be driven out of a group of ballet, in London.In "Retour de manivelle" she played the role of a pretty maid Jeanne, seduced by Daniel Gélin's character in the film. She has to strip herself under her blouse and to take her panties to join the actor, already naked, under the sheets. Director didn't fail to reshoot again this scene for the pleasure of imagining herself naked in this situation; but he was amazed while seeing her take off the second panties. He was begun again up to four times and found counterpart until the end there: she had put five panties one on the other.
Léonide Moguy gives her the principal role in "Give me my chance"(1957), then Robert Lamoureux makes her the star of "The brunette that here" (1958 on stage and 1960 in film). She is requested from Hollywood, but she regains Europe very quickly and becomes big star in Italy.
After some romantic comedies ("Mademoiselle Angel", 1959, by Géza von Radvįnyi), her could find in the credits of the "The Nights of Lucrezia Borgia" by Sergio Grieco where she is poisoned by Lucrezia camped by another ravissante actress: Belinda Lee. After a small role in Francois Truffaut's "Shoot at the pianist" (1960; her favorite role), she approaches the Sixties mainly in the cinema of district. Besides "The Line of Sight" of Jean-Daniel Pollet and "Goodbye Again" of Anatole Litvak, she connects "Wonders of Aladin" of Mario Bava and Henry Levin and two superb maritime opus of Domenico Paolella: "The island of the lost girls" and "The buccaneer of the islands". She also worked in England, for John Gilling, in "Fury at Smuggler's Bay" with Peter Cushing. In 1963, she turns frame by frame "The Monsters" by Dino Risi in the sketch "Opium of the people" about the addiction to television, phenomenon which enables her to cheat her husband cathodiquement absorptive. Then she is the stripper in "Eldest of Ferchaux" by Jean-Pierre Melville. Then she is the heroine of the sketch "The Telephone" in "The Three Faces of the Fear" of Mario Bava, where she is badgered by phone. She made then mainly small-budget films in Italy, always in the same register of easy girl.In 1964, it is the dedication with the role of Angélique by the novels of Anne and Serge Golon in "Angélique, Marquise of the Angels" of Bernard Borderie. Young and beautiful marquise left the convent, Angélique is married by force, then saw a series of adventures where she ravise on the feelings which she carries to her lame and older husband. The film will know four sequels until 1968, all directed by Bernard Borderie. They shell, within more or less exotic frameworks, the adventures of the sulfurous Michele Mercier, who brings to the role an erotism which marked the first generation of audiences. Her husband Joffrey de Peyrac is played by Robert Hossein, who, like his partner, traumatised of his physique the fair sex with his scar.
Disparaged by criticism, "Angélique" becomes ultra-popular from generation to generation thanks to the television, and which does not lost her charms even 40 years later.
With "Angélique", Michèle Mercier found a role what all the actresses dreamed: "A the moment when I opened the books, I quickly understood that Angélique resembled to me. She was me and I was her." But the most beautiful characters are sometimes also gilded prisons: she was identified so much with her character that, since, her career seems at the dead point. In parallel, Michèle Mercier continues her Italian filmography, playing in several comedies with sketches of Mario Monicelli, Dino Risi or Marco Ferreri ("Controsesso", "High infidelity", "I nostri mariti"). As often, the actress will have evil to survive the success of her mythical character and after-Angélique period is rather hard. To depart from her fetiche role, she cuts the hair, plays roles contrary to Angélique but nothing can be done there.
Michèle Mercier continued to play between France and Italy, finding Robert Hossein as director in spaghetti-western, "Cemetery without crosses", or approaching film of horror in a film by Antonio Margheriti adapting Edgard Allan Poe "Web of the Spider".
She also camps an Angélique transfer in "Lady Hamilton" of Christian-Jaque, remake of Alexandre Korda's film. She will play some good dramatic roles however then will fall down in the afflicting myth than one tries to make her incarner before continuing a career of chances sporadically. She will in vain try to diversify, producing "You Can't Win'Em All" (1970, Peter Collinson) and "Operation Macedonia" (1971, Jacques Scandelari), which not reached discounted success. Her last great role was in Michel Audiard's "A Golden Widow" (1969).
However Michele Mercier decides to leave to the United States to produce films she likes. She undergoes a professional failure (she does not manage to realize novel "A touch of Death"/"Mix yourself a Redhead" of Charles Williams). Alone, almost forgotten and completely ruined, Michèle Mercier returns to Paris and joins again with the stage...
PRIVATE LIFE
In 1959 Michèle Mercier fell in love with Gianni Esposito. This was a little mystical love. At this time the Shah of Iran wanted to marry her, but she was madly in love with Gianni. The night she waiting for Gianni, she meets a young screenwriter André Smagghe with whom she soon married. Unfortunately he became soon alcoholic, so much so that he should be locked up in an asylum. When she asked the divorce, she was astonished to learn that there is no way to divorce an interned man. She later reached that point, with the help of "the large sum". The phenomenal success of "Angélique" that she started to turn, gilded her life without satisfying her heart...
Second marriage with Claude Bourillot, who was in charge of mission when the president of the Senate Alain Poher was a president of the Republic by interim, after the demission with general de Gaulle in 1969. When the same circumstances, after the death of Pompidou, brought back Poher and his in charge of mission to the Elysees, Michèle wanted to have the honor to sleep at least once under the official skirtings: the bed of in charge of mission was only of one place and she spent the night, sometimes on him, sometimes below, and generally by ground. Another image symbolic system of its transitory passage among the sizes...
From 1973 to 1976, she remains in Hollywood, with exchargé of mission, who forgets his principal mission of it, that to assist his wife. The divorce is essential derechef, after the return in France.
In Geneva, where Michèle Mercier will chair a ceremony of the Arpels jeweller, she meets a young and charming businessman, Adrian Jancou, who is widowed with two sons and who fell in love with her. He has apartments and villas everywhere; he offers to her white Rolls-Royce as a gift of engagement, because they decided to marry. Unfortunately (again!) the young billionaire has a cancer (brain tumor), she looks after him for four months day and night, in spite of the aggressiveness of those who want to draw aside this intruder. In his last moments, he signed a paper giving only to Michèle Mercier the right to look after him... without she daring to speak to him about her personal interests. He died, left her only this paper and her eyes to cry.
But here finally the revenge of revenges! A Roman prince, Nicola Bocompagni-Ludovisi, in authority of divorce for several years, pertaining to a pontifical family, in love with her for twenty years since "Angélique", - has wanted to marry Michèle.
He invites her to Rome and then into his country house, where she arrives with four hundred kilos of luggage. The civil divorce being pronounced, he awaits nothing any more but the cancellation of his marriage by the Saint-Siège. Decided to be sharp with the things, he intends to marry Michèle in July 1986 civilly. Suddenly Michèle, who lived under the roof of her prince during nearly three years, notices his sudden changes of mood, and his unexplained absences. When he returns from Rome, he does not make any more sound with his car's "merry horn" which meant "I love you"! While he's on a journey to Berlin, she remakes her four hundred kilos of luggage and goes back to Paris. Her only resource, after so much of hopes and disillusions, was to tell about them.
In 1987, Angélique, in fact Michèle Mercier published her autobiography. "Angélique with lost heart", such is title of the book (Editions Carrère Lafon) which tells in detail the life of the actress, who knew the fame only under the features of the Marquise of the Angels... She speaks with lost heart, and also with opened heart, and does not hesitate to evoke the thunderbolt which for her the Shah of Iran had and how she refused to him (in the best tradition of Angélique) because she was in love with another poorer man, "but for whom I was totally insane!..."
Her Memories could have been called "Confession", as the poem of Baudelaire which summarizes the spouted out secrets of the heart of another woman: "That nothing on earth is certain, - And that always, with some care that it bale, - is betrayed human selfishness. - That it is a hard trade to be beautiful woman!... - That all cracks, love and beauty... "
If all "cracked" around Michèle Mercier, remains at least the beauty of her face and that of her heart. Her tears did not erase her smile, because she knows that, if she were naive she does not have anything to be reproached. She is what makes the price of this work of art which is the history of her life, - one of the most poignant stories that a woman ever wrote, in the field of the heart.Guided by her passions, Michèle Mercier takes us along to the wire of the pages, through a style playful and full with sensuality, towards an account of unexpected adventures, revealing a model of woman who continues to make us dream...
In her biography she evokes her childhood in Nice, the danceclasses, the first roles, fulgurating her Angélique success, but especially her frantic race after the love. Always beautiful, she still poses a glance dazzled on the men, in spite of her disappointments and continuous to await the charming prince.
"Life of Angélique, she writes, "is almost like mine: abused, blackboulée, she runs after the love, her Love... Me, Michele, it is all that I wished in the world."
PRESENT LIFE
After a very long eclipse, she decides to return to the cinema. In 1998, the actress turned in Cuba and in Italy "La Rumbera", a feature film by Italian director Piero Vivarelli. "And I await new proposals. I met success when I was rookie. Now, I am richer of emotions, depths, glares, more gravity than at time of the marquise. I have a desire and the need to show them in the screen," said Michèle Mercier in interview to Paris Match magazine.
In 1999, swindled several million francs in a business of edition, Michèle Mercier had serious financial problems. She even had to sell famous wedding gown of the Marquise of the Angels. The actress confessed in Nice Matin and declared: "I am ruined, I'll be obliged to sell part of my paintings, my furnitures, my properties, my jewels and the dress of Angélique". Michèle Mercier indeed has just been victim of certain Monsieur Delérins, a businessman with whom she joined in a business of edition. The swindler had arrested and put in prison, but, meanwhile, he had succeeded in relieving from Angélique three million francs. The actress hopes to remake cinema, but, for the sequels of Angélique it is not gained, especially if she must sell the dress...
Finally, it's not really misery, and as said Henri Jeanson, famous dialogist of cinema: "I knew many ruined producers, but I do not know any poor of them."
In 2002, Michele Mercier presented at the Cannes Filmfestival her second book of memories published with the Denoėl Editions in which she affirms in the cover that "she's not Angélique!", entrusting her irritation to be summarized to this glamour-image of the Sixties. In this book Mercier also tells about how Italian actor Vittorio Gassman tried to take her by force, but remembers also the gentility of Marcello Mastroianni and the suppers of Bettino Craxi, former Prime Minister, and Silvio Berlusconi. There is much Italy in the book.
In the end she admits: "All the men who have made the court of me, tried to seduce Angélique... not me. But then one day - she writes - I understood that Angelique could not make more harm to me, therefore I have learned to consider she's like a little sister, with whom I had to live hand in hand".
Michèle Mercier
Née le 1er janvier 1939 à Nice (France). De son vrai nom Jocelyne Yvonne Renée Mercier, aussi connue sous le nom Michèle Mercier. Principalement connue pour son rôle dans les films de la série Angélique marquise des anges et malgré une filmographie peu abondante, elle est considérée comme une des plus grandes actrices du cinéma populaire français.
Tout d'abord danseuse, elle débute sa vie professionnelle à Paris avec les «ballets de la Tour Eiffel», avant de monter sur la scène du théâtre des Champs-Elysées en 1954 dans «Ma nuit est une sorcière» et «Gosse de paris» ballet créé par Charles Aznavour.
Elle débute à l'écran en 1957 sous la direction de Denys de La Patellière dans Retour de manivelle, aux côtés de Michèle Morgan. Michèle étant le prénom de sa soeur décédée et Michèle Morgan étant sa marraine de cinéma, c'est à la mémoire de l'une et en l'honneur de l'autre qu'elle choisira le prénom «Michèle» pour continuer sa carrière cinématographique.
A cette époque, amoureuse de Giani Esposito, elle refuse les avances du Shah d'Iran. Tournant souvent en Italie, elle tombe amoureuse d'André Smagghe, réalisateur, qu'elle épousera en 1961 pour six ans de vie commune. Elle tourne quelques films avec divers réalisateurs, souvent dans des rôles de femme légère. Les films les plus marquants de sa jeune carrière sont Tirez sur le pianiste (1960) de François Truffaut, avec Charles Aznavour et Marie Dubois, et l'Aîné des Ferchaux (1963) de Jean-Pierre Melville, aux côtés de Jean-Paul Belmondo et Charles Vanel.
En 1964, elle devient ensuite Angélique marquise des anges réalisé par Bernard Borderie. Les cinq films de cette série très prisée (1964-1967) en font une des stars les plus populaires du cinéma français. Elle alterne d'autres films auprès de Jean Gabin (Le Tonnerre de Dieu), Marcello Mastroianni (Casanova '70), ou encore Robert Hossein (La Seconde vérité, Une Corde, un Colt)...
Cette image de grande star ne durera guère, craignant de s'enfermer dans son personnage, elle arrête la série et sa carrière, après Une veuve en or en 1969 de Michel Audiard, s'essoufflera dans des films de faible intérêt.
Tout d'abord danseuse, elle débute sa vie professionnelle à Paris avec les «ballets de la Tour Eiffel», avant de monter sur la scène du théâtre des Champs-Elysées en 1954 dans «Ma nuit est une sorcière» et «Gosse de paris» ballet créé par Charles Aznavour.
Elle débute à l'écran en 1957 sous la direction de Denys de La Patellière dans Retour de manivelle, aux côtés de Michèle Morgan. Michèle étant le prénom de sa soeur décédée et Michèle Morgan étant sa marraine de cinéma, c'est à la mémoire de l'une et en l'honneur de l'autre qu'elle choisira le prénom «Michèle» pour continuer sa carrière cinématographique.
A cette époque, amoureuse de Giani Esposito, elle refuse les avances du Shah d'Iran. Tournant souvent en Italie, elle tombe amoureuse d'André Smagghe, réalisateur, qu'elle épousera en 1961 pour six ans de vie commune. Elle tourne quelques films avec divers réalisateurs, souvent dans des rôles de femme légère. Les films les plus marquants de sa jeune carrière sont Tirez sur le pianiste (1960) de François Truffaut, avec Charles Aznavour et Marie Dubois, et l'Aîné des Ferchaux (1963) de Jean-Pierre Melville, aux côtés de Jean-Paul Belmondo et Charles Vanel.
En 1964, elle devient ensuite Angélique marquise des anges réalisé par Bernard Borderie. Les cinq films de cette série très prisée (1964-1967) en font une des stars les plus populaires du cinéma français. Elle alterne d'autres films auprès de Jean Gabin (Le Tonnerre de Dieu), Marcello Mastroianni (Casanova '70), ou encore Robert Hossein (La Seconde vérité, Une Corde, un Colt)...
Cette image de grande star ne durera guère, craignant de s'enfermer dans son personnage, elle arrête la série et sa carrière, après Une veuve en or en 1969 de Michel Audiard, s'essoufflera dans des films de faible intérêt.
Michèle Mercier a été élevée au rang de chevalier des Arts et Lettres, le lundi 6 mars 2006, par le ministre de la Culture et de la communication, Renaud Donnedieu de Vabres.
Мишель Мерсье
Мишель Мерсье (настоящее имя Жослен Ивонн Рене Мерсье) родилась 1 января 1939 года в Ницце (Франция). Жоселин с детства мечтала танцевать в балете и брала уроки танца. Все свое детство актриса несла бремя нелюбимого ребенка.
Настоящая Мишель Мерсье, ее младшая сестренка, была любимицей в семье и, как часто случается, полной противоположностью Жоселин. Они отличались даже внешне: Мишель была угловата, застенчива и тиха, как мышка, а красотке Жоселин не давали проходу соседские парни.
Именно на Мишель, такую послушную и аккуратную, родители возлагали особые надежды - месье Мерсье владел в Ницце крупной фармацевтической фабрикой и не сомневался, что, повзрослев, младшая дочка продолжит его дело. Или по крайней мере не завалит. На бестолковую Жоселин в семье давно махнули рукой: эта ветреница пошла явно не в их породу. Все, что ее интересовало в жизни, - красоваться перед зеркалом да дрыгать ногами у танцевального станка: Жоселин с детства мечтала стать балериной, но ее желание вызывало у родителей лишь раздражение.
Мишель же, напротив, ни на шаг не отходила от матери, во всем ей помогала и, главное, - никогда не перечила старшим. "Из этой выйдет толк, хозяйкой растет", - умильно ворковала мадам Мерсье, вплетая цветные ленточки в дочкины косички. Жоселин причесывалась сама, бантиков не терпела, а от трудовой повинности по дому старалась всячески улизнуть. Одна мысль о том, что придется навечно застрять в Ницце среди этих аптекарских баночек-скляночек, фамильных сервизов и комодов, наводила на нее смертельную тоску.
Мадам Мерсье, особа властная и недалекая, по отношению к старшей дочери не отличалась особой деликатностью. Да и рука у нее была тяжелая. Жоселин никогда не забудет, как однажды ей, почти уже взрослой барышне, маменька влепила звонкую оплеуху прямо на глазах у всех перед дверьми модного магазина в Ницце. И всего лишь за то, что дочь выразила желание иметь "вон то красивое платье с пышной юбкой"... Вся в слезах, Жоселин крикнула матери, что на сестру та никогда бы не подняла руку!
Когда бедная Мишель умерла, родители словно осиротели. Их горе было столь беспросветным, что казалось, будто и нет в семье старшей дочки. При первой же возможности Жоселин сбежала в Лондон и попыталась начать там танцевальную карьеру. Увы, балерины из нее не вышло. Жоселин не оставалось ничего иного, как вернуться под родительский кров. Мадам Мерсье, уверенная в том, что дочь провела все эти месяцы в легкомысленных увеселениях и дешевых интрижках, в сердцах произнесла фразу, которая в дальнейшем станет для Жоселин своего рода "родительским проклятием": "Из тебя никогда не выйдет не то что артистки, но даже порядочной жены и матери! Ты просто шлюха и всегда будешь шлюхой!"
Жоселин - девушке хотя и кокетливой, но вполне добропорядочной и (что бы там ни думала себе мама) еще невинной, выслушивать подобные "благословения" было нестерпимо обидно. В них сквозил все тот же роковой упрек - тебе никогда не заменить нам Мишель.Мерсье и сама не заметила, как стала актрисой. Весной 1957 года она прогуливалась с отцом в городском саду, где ее заметили два господина - режиссер Дени де ла Пателльер и сценарист Мишель Одиар. Оба сразу поняли, что именно она и нужна им на комедийную роль в картине "Поворот ручки". Жоселен не понравилось продюсерам и Жоселен превратилась в Мишель. По официальной версии имя было позаимствовано у Мишель Морган, игравшей в 'Повороте ручки' главную роль. Однако, по стечению обстоятельств, имя Мишель также некогда носила младшая сестра Жоселен, умершая еще в детстве.
После этого фильма Мишель больше никогда не испытывала недостатка в предложениях сниматься. Ее яркая чувственная красота, редкая фотогеничность и умение естественно держаться в кадре притягивали режиссеров и продюсеров словно магнит. Однако, как ни странно, Мишель не торопится соглашаться на лестные предложения. Обидные слова, брошенные матерью, снова и снова звучат в ее ушах. Мишель не интересуют ни слава, ни карьера - ей гораздо важнее устроить свою жизнь, создать семью, чтобы доказать матери, что она вполне достойна носить это целомудренное имя - Мишель.
С семьей, однако, получилось не сразу - первый роман мадемуазель Мерсье оказался весьма странным.
Возлюбленный Мишель, юный темноволосый и романтичный Джи, на все лады повторяет ей, какая она неземная, божественно красивая, уверяет, что она рождена для любви, но любви особенной. Мишель уже ждет пылкого признания, предложения руки и сердца... Но вместо этого Джи днями и ночами читает ей вслух восточных мистиков, водит любоваться восходами солнца, часами разглядывает ее тело и медлит, медлит... Мишель все чаще ловила себя на том, что она, возможно, не прочь уже испытать ту необыкновенную, божественную любовь, о которой разглагольствовал Джи... Мадам Мерсье тотчас недобро усмехалась в ее голове - и Мишель испуганно гнала от себя крамольные мысли.
В конце концов Джи замучил и запутал ее окончательно. Мишель едет на съемки итальянского фильма "Ночи Лукреции Борджиа". В Риме ее представляют иранскому шаху Мохаммеду Реза Пехлеви. Шах, занятый поисками новой молодой жены, увидел фотографию мадемуазель Мерсье в одной из итальянских газет и с первого взгляда понял - вот он, подарок судьбы.
Смотрины не задались. Мишель до того смутилась под этим оценивающим, откровенно похотливым взглядом Его величества, что совсем растерялась и стала нести полную ахинею. В общем, вела себя как школьница. А потом долго лила слезы на подушку в номере скромного отеля. Зачем ей какой-то шах с его пугающим блеском в глазах? Неужели она дала повод так на нее смотреть? Кого они все в ней видят? За кого принимают? "Эту девушку, несомненно, поцеловала богиня любви, только она сама этого не понимает. У нее впереди - большое будущее!" - так отозвался шах о Мишель Мерсье.
Любая другая на ее месте гордилась бы такой красотой, однако после истории с шахом Мишель стала относиться к своей внешности с болезненной подозрительностью. Когда ее пригласят в Голливуд на кинопробы - с самим Элвисом Пресли! - Мишель появится на пышном приеме в чопорном наряде - глухом, не оставляющем пространства воображению черном платье, со скромной прической и без всякой косметики. И все равно Мерсье то и дело ловила на себе восхищенные взгляды мужчин.
Продюсер Хелл Уоллес тут же потерял голову и во время танца слегка прижал Мишель к себе... Открыть рот для комплимента он не успел - Мишель резко оттолкнула нахала: "Кто вам позволил ко мне прижиматься?!" На следующий день мадемуазель Мерсье в панике бежит из Голливуда, о котором и так наслышана, как о гнезде разврата. Она готова без сожаления навсегда распрощаться с карьерой актрисы. Пролетая над Атлантикой, Мишель подумала: а ведь когда-то, будучи танцовщицей в Лондоне, она не избегала мужского общества, слыла приятной, веселой собеседницей и милой кокеткой. Теперь же мысль о том, что все в этом мире воспринимают ее как доступную девицу, казалась ей отвратительной.Вернувшись в Париж, Мишель выходит замуж - так стремительно, будто куда-то спешит. В тесной квартирке на острове Миньо Мишель усердно начинает вить свое семейное гнездышко. Больше всего ее заботит, чтобы у них с Уильямом было "все как у людей". Две овчарки, служанка, картины по стенам, вазы, безделушки... Мишель с упоением занимается домашним хозяйством - готовит, возится в саду. Энтузиазма у нее много, вот только получается все пока не очень ловко. Как-то Мишель вздумалось "подмолодить" деревья в садике, и она энергично принялась обрезать ветви в самый разгар цветения. Служанка пришла в ужас: "Мадам, вы погубите всю природу вокруг!"
Мерсье опять появляется на съемочных площадках - в перерывах между поливкой фикусов и приготовлением спагетти. Самая любимая ее работа того периода - картина Франсуа Трюффо "Стреляйте в пианиста".
"Ну и талант у тебя! - поражается Уильям. - Днем играешь проститутку, вечером - сама добродетель". В его голосе сквозило явное недоумение. Раздражение Уильяма растет день ото дня: он не ожидал, что его сексапильная жена окажется лишь целомудренной домохозяйкой, гремящей посудой на кухне. Ему хочется кокетства, страсти, капризов, безумств - но уж никак не скучной покладистости. В постели Мишель была скованна и словно сама себя боялась. А между тем в этой женщине - Уильям понял это с первого взгляда - таилась эротическая сила вулкана. Однако пока ему не удавалось добиться ни одной сколько-нибудь впечатляющей искры.
В начале шестидесятых на кинофестивале в Локарно Мишель Мерсье получила свой первый в жизни приз - за лучшую женскую роль в картине "Рычащие годы". Ее карьера явно шла в гору, но актриса, казалось, не принимала ее всерьез и гораздо больше радовалась, когда соседи хвалили ее аккуратно подстриженный газончик. Солнечным утром 1963 года - они с Уильямом как раз пили утренний кофе - в квартире раздался телефонный звонок. Мишель сняла трубку - ее приглашали на пробы картины "Анжелика".
Она только что прочла знаменитый роман Анн и Сержа Голон и совершенно неожиданно для себя буквально заболела им: "Анжелика вызвала во мне бурю восторга. Я чувствовала ее всеми фибрами души". Разумеется, роль достается именно ей. Первые два фильма - "Анжелика - маркиза ангелов" и "Великолепная Анжелика" - снимаются одновременно. Утром Мишель играет взрослую женщину и мать, а вечером - героиню, которой всего семнадцать. Впервые в жизни ей не до семьи и не до хозяйства. Она была одержима Анжеликой - иногда это даже пугало ее.
Во время триумфальной премьеры фильма в "Мулен Руж" в декабре 1964 года Мишель стоит на сцене утопая в цветах. Но если повнимательнее присмотреться, улыбка у нее вымученная, а в глазах таится отчаяние. С некоторых пор с Уильямом стало твориться что-то неладное. Это началось, когда муж впервые увидел отснятый материал "Анжелики". Его словно подменили: Уильям забросил работу и на неделю ушел в запой. А вчера, накануне премьеры, с ним случился эпилептический припадок. Осмотревший Уильяма врач заявил, что припадок - чистейшей воды симуляция. Мишель потребовала от мужа объяснений, но в ответ услышала какой-то бред: "Увидишь, вместе с коньяком я скоро начну глотать валиум, барбитураты и очень скоро сойду с ума. И ты никогда меня не оставишь - по закону нельзя развестись с сумасшедшим!"
С Уильямом случилось то, что отныне будет так или иначе происходить со всеми ее мужчинами - просто он имел несчастье попасть в эту западню первым. В образе Анжелики Мишель стала той, кого он всегда искал в ней - символом красоты и дразнящей чувственности, объектом вожделения всех без исключения мужчин. Отныне никакие клятвы и доводы не заставили бы Уильяма поверить в то, что ей нравится, словно обычной женщине, готовить ему обеды, покупать костюмы, удовлетворяться только его ласками в постели... И раньше-то ее домовитость казалось ему какой-то лживой, а уж теперь!..
Мишель между тем абсолютно не понимала, что происходит. Обвинения Уильяма она целиком приписывала его внезапной душевной болезни; корила себя за то, что на время съемок забросила дом и мужа. В конце концов Мишель торжественно поклялась Уильяму, что бросит кино и станет тем, кем она единственно мечтала быть, - женой и впоследствии матерью. Но, увы, судьба уже разыграла финал ее семейной жизни с Уильямом, и этот финал был пугающим.
Однажды, когда муж в очередной раз напился, Мерсье попросила своего друга Мишеля Лемуана встретить родственников. Тот отправился в аэропорт на ее новенькой "альфа-ромео". И вдруг звонок из полиции. Лемуан попал в аварию, у только что купленной машины внезапно отказало рулевое управление. Водитель лишь чудом остался жив. А через пару дней Мишель, прибирая в комнате Уильяма, увидела сценарий, над которым он работал. Открыв папку, прочла: "Она собирается его бросить. Он не хочет и задумывает убийство. Он подпиливает дерево у дороги, по которой должна проехать ее машина. Она ведь любит быстро ездить. Она разобьется, это точно!"
Вскоре Уильям оказался в психиатрической лечебнице, а Мишель - на грани нервного расстройства. Она была уверена - всему виной ее внешность: Уильям уже не первый, кому ее красота застит глаза. Конечно, Мишель и сама понимала, что в "Анжелике" и впрямь выглядит потрясающе. Но она гнала от себя эту Анжелику, проклинала дьявольское очарование образа - ведь на самом деле он не принес ей ничего, кроме несчастья.
Но настоящие беды только начинались. Следующий роман Мишель (на сей раз с безумно влюбленным в нее художником) закончился еще более драматично. Как и Уильяму, она ни разу не изменила возлюбленному, ни разу не дала повода для подозрений. Как и Уильям, тот отказывался этому верить, изводя себя и ее сумасшедшей ревностью.
Мишель почувствовала недоброе, когда он показал ей одну из своих новых работ: разрезанный на кусочки и наклеенный на старое квадратное зеркало фотопортрет Мишель. Странная фантасмагорическая аллегория... А через несколько дней в приступе необъяснимой ярости любимый набросился на Мерсье. Удар пришелся в лицо; перстень с печаткой разбил нос, рассек щеку - кровь заливает ей глаза, Мишель похожа на ту самую фотографию... Двойной перелом носа, долгие месяцы в больнице, несколько пластических операций. Когда Мишель увидела себя в зеркале, ей стало страшно - кровоподтеки, распухшие губы, синяки под глазами... "Вот ты и потеряла свою красоту, - злорадно заметил голос мадам Мерсье внутри нее. - Теперь уже на тебя не польстится ни один мужчина. Ты ведь хотела этого?" "Нет, - возразила ей Мишель и вдруг почти против воли у нее вырвалось: - Я хочу быть Анжеликой, я - Анжелика! Господи, сделай меня опять такой, как Анжелика!"
Природа французской Ривьеры, воздух и морские купания подействовали благотворно - Мишель снова стала той, к чьим ногам готовы были пасть все мужчины Европы. И опять, глядя на нее, любой мог побиться об заклад, что в спальне такой женщины поклонники меняются не реже, чем цветы в вазах. И мадам Мерсье продолжала свято верить, что их Мишель ведет жизнь куртизанки и путается со всяким сбродом - потому и упустила все выгодные браки. В 1969 году семейство Мерсье приходит в восторг: Мишель выходит замуж за друга семьи, предпринимателя и весьма перспективного политика Алена Рено. "Надеюсь, на сей раз ты больше преуспеешь в роли жены", - ядовито напутствовала ее мать.
Супруга месье Рено все для себя решила - она будет из кожи вон лезть ради того, чтобы доказать мужу, матери и в первую очередь себе...
"А что, собственно, доказать?" - однажды спросит она себя, лежа в одиночестве на берегу Адриатического моря в Италии (Мишель приехала туда на натурные съемки картины "Скандал в Риме"). Муж в Париже, у него свои дела. Каждый вечер он звонит ей в отель, клянется в вечной любви - и все не едет, хотя она умоляет навестить ее. Кстати, в отличие от ее прежних мужчин Ален убеждает Мишель не бросать работу. А ведь она так устала с юных лет жить в жестком режиме проб, ранних пробуждений, утомительных съемок, ночевок в осточертевших отелях... Мишель больше не хочет обманывать себя - она глубоко и безнадежно несчастна. Ни слава, ни восхищение поклонников, ни привязанность к мужу не согревают ее сердце по-настоящему. А цепи идеальной жены, в которые она снова себя заковала, давно уже впиваются ей в душу....Целых два часа режиссер Карло Лидзани мучает Мишель съемками дублей в холодной воде. Наконец все закончено, камера выключена и режиссерская лодка поворачивает к берегу. Про Мишель забыли. Она обессилена, и у нее уже нет сил бороться с водной стихией. Очнувшись, она обнаруживает, что лежит на песке, и видит взволнованное лицо молодого человека. "Красивое, - отмечает Мишель про себя. - Даже очень".
Ее спаситель - случайно оказавшийся на побережье режиссер Питер Коллинсон. Он чем-то неуловимо напоминает ей Джи - у него такие же мечтательные глаза. Он хрупок, светловолос, за его небрежностью угадываются порывистость и страстность. Мишель так хочется прикоснуться к его волосам, очутиться в его объятиях. Но как и раньше, обнаружив в себе подобные желания, она смертельно их пугается. У нее есть муж. Она ведь не какая-нибудь... Питер ежедневно приходит на съемки и наблюдает за ней издали. За эти дни они разговаривали едва ли больше пары минут. Но с того дня Питер, ее ангел-спаситель, стал часто сниться Мишель. Почему-то всегда он зовет ее улететь.
Поэтому когда агент предлагает Мишель роль в картине Питера Коллинсона "Драчуны", она не сомневается - надо отказаться. Питер даже во сне стал угрозой ее супружеской добродетели. Но на сей раз "надо", сказанное самой себе, не срабатывает. Съемки "Драчунов" происходят в Турции среди пейзажа, напоминающего Дантов ад. До гостиницы - несколько километров по дороге, вьющейся между скалой и пропастью. Только здесь, в этом диком месте, едва ли не впервые в жизни она почувствовала себя почти свободной. Мишель записывает в дневнике: "Никогда в жизни у меня не было таких отношений с режиссером. Ни единой ссоры. Он нежен, такая нежность редко встречается у мужчин. Я чувствую, что его влечет ко мне - и не могу этому сопротивляться". В один из дней Питер приглашает Мишель на прогулку в горы и признается ей в любви.
...Она и не подозревала, что способна испытывать такое наслаждение - до экстаза, до полного изнурения. Почему раньше она не открыла для себя этого ни с чем не сравнимого счастья - любить? Что еще нужно женщине от жизни?
Однако наутро Мишель проснулась растерянной и разбитой. Мерсье даже не вышла на съемки - у нее кружилась голова, перед глазами поочередно вставали то язвительная ухмылка матери, то нежная улыбка Питера, то разъяренное лицо Алена. Ее сознание словно бы раздвоилось - одна Мишель пребывала в любовном восторге, другая дрожала от стыда и страха. И между ними - непреодолимая пропасть... "Кто я?" - мелькнула в голове странная мысль.
В тот же день Питер задает Мишель вопрос, который она уже не раз слышала во сне: "Ты улетишь со мной?" Он умоляет ее бросить Алена и лететь в Лондон. Но Мишель панически боится неизвестности, а главное - она боится себя... "Улетай без меня", - скажет она Питеру, и собственные слова будут терзать ее сердце долгие месяцы. Некстати вернувшись со съемок, она обнаружила на столе мужа множество писем, из которых стало ясно, что Ален давным-давно ей изменяет. Развод не заставил себя ждать.
К середине 70-х годов Мишель Мерсье осталась одна. Съемочные площадки она больше не могла видеть. Попробовав себя на подмостках парижских театров, Мишель поняла, что и это сейчас не для нее. В 36 лет она чувствовала себя абсолютно опустошенной. Наибольшие страдания ей доставляли дни, когда по телевизору шла ее "Анжелика". Глядя на счастливое лицо своей героини, Мишель размышляла о том, как несправедливо обошлась с ней судьба. С ней и со всеми, кто имел несчастье оказаться рядом.
Поэтому когда Адриан, давний поклонник Мишель, осмелился наконец вымолвить: "Ты обязательно принесешь мне счастье!" - ей так захотелось этому поверить.
У Адриана, крупного бизнесмена, живущего в Цюрихе, после смерти жены осталось два сына - двенадцатилетний Патрик и девятилетний Бенджамин. Удивительно, но дети сразу же приняли Мишель. "Сразу после школы они бежали ко мне, - вспоминает Мерсье. - Ради этого момента я была готова сидеть дома целый день. Бенджамин кричит снизу: "Это мы!", бросается ко мне, забирается на колени. Патрик тоже тут как тут. Эти дети могли бы быть моими".
Мишель отныне не снимается в кино, она следует за Адрианом по всему миру, вращается в высших кругах строительного и нефтяного бизнеса, мировой финансовой элиты. И когда в эту новую жизнь снова врываются сны о Питере, Мишель пугается. Просыпаться рядом с Адрианом после того, как во сне целую ночь она отдавалась ласкам другого, было невыносимо. А наваждение между тем продолжалось. Теперь и днем, сидя рядом с мужем и слушая его бесконечные разговоры о биржевых сводках, Мишель не могла отогнать от себя воспоминания о той единственной ночи...
Адриан, наверное, о чем-то догадывался - нет-нет, да и спрашивал у нее: "Ты ведь не бросишь нас?" В его голосе Мишель слышала голоса всех своих предыдущих возлюбленных.
Уже был назначен день свадьбы, когда у Адриана первый раз случился приступ головокружения. А вслед за этим последовал страшный диагноз врачей: злокачественная опухоль мозга. Мишель едва не наложила на себя руки: все повторялось - она приносит мужчинам только несчастья. Адриан сгорел за два месяца... До последней секунды он держал ее за руку и просил: "Только не бросай меня". Как сожалела тогда Мишель, что не попала в подстроенную Уильямом катастрофу, не умерла от ран, нанесенных художником, не утонула...
После смерти Адриана у Мишель не осталось ничего. Двери дома в Цюрихе отныне были для нее закрыты - мать Адриана, ревновавшая сына к Мерсье, сделала все, чтобы она больше не появлялась в этой семье. Деньги, вещи - все кануло. Впрочем, Мишель не волновали эти мелочи: каждую ночь во сне к ней приходил Питер. "Ну что, улетим?" - улыбаясь, спрашивал он, и в этих словах Мишель все яснее слышится зов смерти. Мерсье уезжает в Ниццу, к родителям. Отец не узнал ее на вокзале - она постарела и осунулась.
В Ницце, гуляя по берегу моря, Мерсье встретила своего давнего знакомого Франсуа Трюффо. Тот, почувствовав настроение Мишель, решает ее хоть немного развлечь. И рассказывает про сценарий, который ему недавно предложили. Сюжет показался Трюффо занятным: один человек берет себе имя умершего родственника, и с тех пор его личность раздваивается. Мало того, карма мертвеца неизбежно толкает его к гибели и саморазрушению. Франсуа говорил о чем-то еще, но Мишель уже не слушала. Трагическая цепочка событий собственной жизни вдруг осветилась для нее новым смыслом.
"Мишель! - на какое-то мгновение Трюффо показалось, что рядом никого нет и Он говорит в пустоту - Мишель, ты меня совсем не слушаешь!"
Жоселин Мерсье не ответила - она молча брела по берегу и думала о чем-то своем...
В 1984 году, после двух разводов Мерсье уйдет из кино, чтобы полностью отдаться личной жизни. На экранах она вновь появится только через 14 лет. В 1999 финансовый крах заставит ее выставить на продажу личные вещи и платья Анжелики, некогда выкупленные у киностудии.
Мерсье продолжает появляется на кинофестивалях с ретроспективами фильмов об Анжелике. В 2006 году правительство Франции вручило актрисе Орден литературы и искусства.
"Люди всегда говорят обо мне как об Анжелике, хотя я сыграла полсотни разных женщин. Я много лет пыталась забыть о ней, но сейчас она кажется мне маленькой сестренкой, которая всегда готова поддержать меня. Я научилась жить с нею рядом." - Мишель Мерсье
Именно на Мишель, такую послушную и аккуратную, родители возлагали особые надежды - месье Мерсье владел в Ницце крупной фармацевтической фабрикой и не сомневался, что, повзрослев, младшая дочка продолжит его дело. Или по крайней мере не завалит. На бестолковую Жоселин в семье давно махнули рукой: эта ветреница пошла явно не в их породу. Все, что ее интересовало в жизни, - красоваться перед зеркалом да дрыгать ногами у танцевального станка: Жоселин с детства мечтала стать балериной, но ее желание вызывало у родителей лишь раздражение.
Мишель же, напротив, ни на шаг не отходила от матери, во всем ей помогала и, главное, - никогда не перечила старшим. "Из этой выйдет толк, хозяйкой растет", - умильно ворковала мадам Мерсье, вплетая цветные ленточки в дочкины косички. Жоселин причесывалась сама, бантиков не терпела, а от трудовой повинности по дому старалась всячески улизнуть. Одна мысль о том, что придется навечно застрять в Ницце среди этих аптекарских баночек-скляночек, фамильных сервизов и комодов, наводила на нее смертельную тоску.
Мадам Мерсье, особа властная и недалекая, по отношению к старшей дочери не отличалась особой деликатностью. Да и рука у нее была тяжелая. Жоселин никогда не забудет, как однажды ей, почти уже взрослой барышне, маменька влепила звонкую оплеуху прямо на глазах у всех перед дверьми модного магазина в Ницце. И всего лишь за то, что дочь выразила желание иметь "вон то красивое платье с пышной юбкой"... Вся в слезах, Жоселин крикнула матери, что на сестру та никогда бы не подняла руку!
Когда бедная Мишель умерла, родители словно осиротели. Их горе было столь беспросветным, что казалось, будто и нет в семье старшей дочки. При первой же возможности Жоселин сбежала в Лондон и попыталась начать там танцевальную карьеру. Увы, балерины из нее не вышло. Жоселин не оставалось ничего иного, как вернуться под родительский кров. Мадам Мерсье, уверенная в том, что дочь провела все эти месяцы в легкомысленных увеселениях и дешевых интрижках, в сердцах произнесла фразу, которая в дальнейшем станет для Жоселин своего рода "родительским проклятием": "Из тебя никогда не выйдет не то что артистки, но даже порядочной жены и матери! Ты просто шлюха и всегда будешь шлюхой!"
Жоселин - девушке хотя и кокетливой, но вполне добропорядочной и (что бы там ни думала себе мама) еще невинной, выслушивать подобные "благословения" было нестерпимо обидно. В них сквозил все тот же роковой упрек - тебе никогда не заменить нам Мишель.Мерсье и сама не заметила, как стала актрисой. Весной 1957 года она прогуливалась с отцом в городском саду, где ее заметили два господина - режиссер Дени де ла Пателльер и сценарист Мишель Одиар. Оба сразу поняли, что именно она и нужна им на комедийную роль в картине "Поворот ручки". Жоселен не понравилось продюсерам и Жоселен превратилась в Мишель. По официальной версии имя было позаимствовано у Мишель Морган, игравшей в 'Повороте ручки' главную роль. Однако, по стечению обстоятельств, имя Мишель также некогда носила младшая сестра Жоселен, умершая еще в детстве.
После этого фильма Мишель больше никогда не испытывала недостатка в предложениях сниматься. Ее яркая чувственная красота, редкая фотогеничность и умение естественно держаться в кадре притягивали режиссеров и продюсеров словно магнит. Однако, как ни странно, Мишель не торопится соглашаться на лестные предложения. Обидные слова, брошенные матерью, снова и снова звучат в ее ушах. Мишель не интересуют ни слава, ни карьера - ей гораздо важнее устроить свою жизнь, создать семью, чтобы доказать матери, что она вполне достойна носить это целомудренное имя - Мишель.
С семьей, однако, получилось не сразу - первый роман мадемуазель Мерсье оказался весьма странным.
Возлюбленный Мишель, юный темноволосый и романтичный Джи, на все лады повторяет ей, какая она неземная, божественно красивая, уверяет, что она рождена для любви, но любви особенной. Мишель уже ждет пылкого признания, предложения руки и сердца... Но вместо этого Джи днями и ночами читает ей вслух восточных мистиков, водит любоваться восходами солнца, часами разглядывает ее тело и медлит, медлит... Мишель все чаще ловила себя на том, что она, возможно, не прочь уже испытать ту необыкновенную, божественную любовь, о которой разглагольствовал Джи... Мадам Мерсье тотчас недобро усмехалась в ее голове - и Мишель испуганно гнала от себя крамольные мысли.
В конце концов Джи замучил и запутал ее окончательно. Мишель едет на съемки итальянского фильма "Ночи Лукреции Борджиа". В Риме ее представляют иранскому шаху Мохаммеду Реза Пехлеви. Шах, занятый поисками новой молодой жены, увидел фотографию мадемуазель Мерсье в одной из итальянских газет и с первого взгляда понял - вот он, подарок судьбы.
Смотрины не задались. Мишель до того смутилась под этим оценивающим, откровенно похотливым взглядом Его величества, что совсем растерялась и стала нести полную ахинею. В общем, вела себя как школьница. А потом долго лила слезы на подушку в номере скромного отеля. Зачем ей какой-то шах с его пугающим блеском в глазах? Неужели она дала повод так на нее смотреть? Кого они все в ней видят? За кого принимают? "Эту девушку, несомненно, поцеловала богиня любви, только она сама этого не понимает. У нее впереди - большое будущее!" - так отозвался шах о Мишель Мерсье.
Любая другая на ее месте гордилась бы такой красотой, однако после истории с шахом Мишель стала относиться к своей внешности с болезненной подозрительностью. Когда ее пригласят в Голливуд на кинопробы - с самим Элвисом Пресли! - Мишель появится на пышном приеме в чопорном наряде - глухом, не оставляющем пространства воображению черном платье, со скромной прической и без всякой косметики. И все равно Мерсье то и дело ловила на себе восхищенные взгляды мужчин.
Продюсер Хелл Уоллес тут же потерял голову и во время танца слегка прижал Мишель к себе... Открыть рот для комплимента он не успел - Мишель резко оттолкнула нахала: "Кто вам позволил ко мне прижиматься?!" На следующий день мадемуазель Мерсье в панике бежит из Голливуда, о котором и так наслышана, как о гнезде разврата. Она готова без сожаления навсегда распрощаться с карьерой актрисы. Пролетая над Атлантикой, Мишель подумала: а ведь когда-то, будучи танцовщицей в Лондоне, она не избегала мужского общества, слыла приятной, веселой собеседницей и милой кокеткой. Теперь же мысль о том, что все в этом мире воспринимают ее как доступную девицу, казалась ей отвратительной.Вернувшись в Париж, Мишель выходит замуж - так стремительно, будто куда-то спешит. В тесной квартирке на острове Миньо Мишель усердно начинает вить свое семейное гнездышко. Больше всего ее заботит, чтобы у них с Уильямом было "все как у людей". Две овчарки, служанка, картины по стенам, вазы, безделушки... Мишель с упоением занимается домашним хозяйством - готовит, возится в саду. Энтузиазма у нее много, вот только получается все пока не очень ловко. Как-то Мишель вздумалось "подмолодить" деревья в садике, и она энергично принялась обрезать ветви в самый разгар цветения. Служанка пришла в ужас: "Мадам, вы погубите всю природу вокруг!"
Мерсье опять появляется на съемочных площадках - в перерывах между поливкой фикусов и приготовлением спагетти. Самая любимая ее работа того периода - картина Франсуа Трюффо "Стреляйте в пианиста".
"Ну и талант у тебя! - поражается Уильям. - Днем играешь проститутку, вечером - сама добродетель". В его голосе сквозило явное недоумение. Раздражение Уильяма растет день ото дня: он не ожидал, что его сексапильная жена окажется лишь целомудренной домохозяйкой, гремящей посудой на кухне. Ему хочется кокетства, страсти, капризов, безумств - но уж никак не скучной покладистости. В постели Мишель была скованна и словно сама себя боялась. А между тем в этой женщине - Уильям понял это с первого взгляда - таилась эротическая сила вулкана. Однако пока ему не удавалось добиться ни одной сколько-нибудь впечатляющей искры.
В начале шестидесятых на кинофестивале в Локарно Мишель Мерсье получила свой первый в жизни приз - за лучшую женскую роль в картине "Рычащие годы". Ее карьера явно шла в гору, но актриса, казалось, не принимала ее всерьез и гораздо больше радовалась, когда соседи хвалили ее аккуратно подстриженный газончик. Солнечным утром 1963 года - они с Уильямом как раз пили утренний кофе - в квартире раздался телефонный звонок. Мишель сняла трубку - ее приглашали на пробы картины "Анжелика".
Она только что прочла знаменитый роман Анн и Сержа Голон и совершенно неожиданно для себя буквально заболела им: "Анжелика вызвала во мне бурю восторга. Я чувствовала ее всеми фибрами души". Разумеется, роль достается именно ей. Первые два фильма - "Анжелика - маркиза ангелов" и "Великолепная Анжелика" - снимаются одновременно. Утром Мишель играет взрослую женщину и мать, а вечером - героиню, которой всего семнадцать. Впервые в жизни ей не до семьи и не до хозяйства. Она была одержима Анжеликой - иногда это даже пугало ее.
Во время триумфальной премьеры фильма в "Мулен Руж" в декабре 1964 года Мишель стоит на сцене утопая в цветах. Но если повнимательнее присмотреться, улыбка у нее вымученная, а в глазах таится отчаяние. С некоторых пор с Уильямом стало твориться что-то неладное. Это началось, когда муж впервые увидел отснятый материал "Анжелики". Его словно подменили: Уильям забросил работу и на неделю ушел в запой. А вчера, накануне премьеры, с ним случился эпилептический припадок. Осмотревший Уильяма врач заявил, что припадок - чистейшей воды симуляция. Мишель потребовала от мужа объяснений, но в ответ услышала какой-то бред: "Увидишь, вместе с коньяком я скоро начну глотать валиум, барбитураты и очень скоро сойду с ума. И ты никогда меня не оставишь - по закону нельзя развестись с сумасшедшим!"
С Уильямом случилось то, что отныне будет так или иначе происходить со всеми ее мужчинами - просто он имел несчастье попасть в эту западню первым. В образе Анжелики Мишель стала той, кого он всегда искал в ней - символом красоты и дразнящей чувственности, объектом вожделения всех без исключения мужчин. Отныне никакие клятвы и доводы не заставили бы Уильяма поверить в то, что ей нравится, словно обычной женщине, готовить ему обеды, покупать костюмы, удовлетворяться только его ласками в постели... И раньше-то ее домовитость казалось ему какой-то лживой, а уж теперь!..
Мишель между тем абсолютно не понимала, что происходит. Обвинения Уильяма она целиком приписывала его внезапной душевной болезни; корила себя за то, что на время съемок забросила дом и мужа. В конце концов Мишель торжественно поклялась Уильяму, что бросит кино и станет тем, кем она единственно мечтала быть, - женой и впоследствии матерью. Но, увы, судьба уже разыграла финал ее семейной жизни с Уильямом, и этот финал был пугающим.
Однажды, когда муж в очередной раз напился, Мерсье попросила своего друга Мишеля Лемуана встретить родственников. Тот отправился в аэропорт на ее новенькой "альфа-ромео". И вдруг звонок из полиции. Лемуан попал в аварию, у только что купленной машины внезапно отказало рулевое управление. Водитель лишь чудом остался жив. А через пару дней Мишель, прибирая в комнате Уильяма, увидела сценарий, над которым он работал. Открыв папку, прочла: "Она собирается его бросить. Он не хочет и задумывает убийство. Он подпиливает дерево у дороги, по которой должна проехать ее машина. Она ведь любит быстро ездить. Она разобьется, это точно!"
Вскоре Уильям оказался в психиатрической лечебнице, а Мишель - на грани нервного расстройства. Она была уверена - всему виной ее внешность: Уильям уже не первый, кому ее красота застит глаза. Конечно, Мишель и сама понимала, что в "Анжелике" и впрямь выглядит потрясающе. Но она гнала от себя эту Анжелику, проклинала дьявольское очарование образа - ведь на самом деле он не принес ей ничего, кроме несчастья.
Но настоящие беды только начинались. Следующий роман Мишель (на сей раз с безумно влюбленным в нее художником) закончился еще более драматично. Как и Уильяму, она ни разу не изменила возлюбленному, ни разу не дала повода для подозрений. Как и Уильям, тот отказывался этому верить, изводя себя и ее сумасшедшей ревностью.
Мишель почувствовала недоброе, когда он показал ей одну из своих новых работ: разрезанный на кусочки и наклеенный на старое квадратное зеркало фотопортрет Мишель. Странная фантасмагорическая аллегория... А через несколько дней в приступе необъяснимой ярости любимый набросился на Мерсье. Удар пришелся в лицо; перстень с печаткой разбил нос, рассек щеку - кровь заливает ей глаза, Мишель похожа на ту самую фотографию... Двойной перелом носа, долгие месяцы в больнице, несколько пластических операций. Когда Мишель увидела себя в зеркале, ей стало страшно - кровоподтеки, распухшие губы, синяки под глазами... "Вот ты и потеряла свою красоту, - злорадно заметил голос мадам Мерсье внутри нее. - Теперь уже на тебя не польстится ни один мужчина. Ты ведь хотела этого?" "Нет, - возразила ей Мишель и вдруг почти против воли у нее вырвалось: - Я хочу быть Анжеликой, я - Анжелика! Господи, сделай меня опять такой, как Анжелика!"
Природа французской Ривьеры, воздух и морские купания подействовали благотворно - Мишель снова стала той, к чьим ногам готовы были пасть все мужчины Европы. И опять, глядя на нее, любой мог побиться об заклад, что в спальне такой женщины поклонники меняются не реже, чем цветы в вазах. И мадам Мерсье продолжала свято верить, что их Мишель ведет жизнь куртизанки и путается со всяким сбродом - потому и упустила все выгодные браки. В 1969 году семейство Мерсье приходит в восторг: Мишель выходит замуж за друга семьи, предпринимателя и весьма перспективного политика Алена Рено. "Надеюсь, на сей раз ты больше преуспеешь в роли жены", - ядовито напутствовала ее мать.
Супруга месье Рено все для себя решила - она будет из кожи вон лезть ради того, чтобы доказать мужу, матери и в первую очередь себе...
"А что, собственно, доказать?" - однажды спросит она себя, лежа в одиночестве на берегу Адриатического моря в Италии (Мишель приехала туда на натурные съемки картины "Скандал в Риме"). Муж в Париже, у него свои дела. Каждый вечер он звонит ей в отель, клянется в вечной любви - и все не едет, хотя она умоляет навестить ее. Кстати, в отличие от ее прежних мужчин Ален убеждает Мишель не бросать работу. А ведь она так устала с юных лет жить в жестком режиме проб, ранних пробуждений, утомительных съемок, ночевок в осточертевших отелях... Мишель больше не хочет обманывать себя - она глубоко и безнадежно несчастна. Ни слава, ни восхищение поклонников, ни привязанность к мужу не согревают ее сердце по-настоящему. А цепи идеальной жены, в которые она снова себя заковала, давно уже впиваются ей в душу....Целых два часа режиссер Карло Лидзани мучает Мишель съемками дублей в холодной воде. Наконец все закончено, камера выключена и режиссерская лодка поворачивает к берегу. Про Мишель забыли. Она обессилена, и у нее уже нет сил бороться с водной стихией. Очнувшись, она обнаруживает, что лежит на песке, и видит взволнованное лицо молодого человека. "Красивое, - отмечает Мишель про себя. - Даже очень".
Ее спаситель - случайно оказавшийся на побережье режиссер Питер Коллинсон. Он чем-то неуловимо напоминает ей Джи - у него такие же мечтательные глаза. Он хрупок, светловолос, за его небрежностью угадываются порывистость и страстность. Мишель так хочется прикоснуться к его волосам, очутиться в его объятиях. Но как и раньше, обнаружив в себе подобные желания, она смертельно их пугается. У нее есть муж. Она ведь не какая-нибудь... Питер ежедневно приходит на съемки и наблюдает за ней издали. За эти дни они разговаривали едва ли больше пары минут. Но с того дня Питер, ее ангел-спаситель, стал часто сниться Мишель. Почему-то всегда он зовет ее улететь.
Поэтому когда агент предлагает Мишель роль в картине Питера Коллинсона "Драчуны", она не сомневается - надо отказаться. Питер даже во сне стал угрозой ее супружеской добродетели. Но на сей раз "надо", сказанное самой себе, не срабатывает. Съемки "Драчунов" происходят в Турции среди пейзажа, напоминающего Дантов ад. До гостиницы - несколько километров по дороге, вьющейся между скалой и пропастью. Только здесь, в этом диком месте, едва ли не впервые в жизни она почувствовала себя почти свободной. Мишель записывает в дневнике: "Никогда в жизни у меня не было таких отношений с режиссером. Ни единой ссоры. Он нежен, такая нежность редко встречается у мужчин. Я чувствую, что его влечет ко мне - и не могу этому сопротивляться". В один из дней Питер приглашает Мишель на прогулку в горы и признается ей в любви.
...Она и не подозревала, что способна испытывать такое наслаждение - до экстаза, до полного изнурения. Почему раньше она не открыла для себя этого ни с чем не сравнимого счастья - любить? Что еще нужно женщине от жизни?
Однако наутро Мишель проснулась растерянной и разбитой. Мерсье даже не вышла на съемки - у нее кружилась голова, перед глазами поочередно вставали то язвительная ухмылка матери, то нежная улыбка Питера, то разъяренное лицо Алена. Ее сознание словно бы раздвоилось - одна Мишель пребывала в любовном восторге, другая дрожала от стыда и страха. И между ними - непреодолимая пропасть... "Кто я?" - мелькнула в голове странная мысль.
В тот же день Питер задает Мишель вопрос, который она уже не раз слышала во сне: "Ты улетишь со мной?" Он умоляет ее бросить Алена и лететь в Лондон. Но Мишель панически боится неизвестности, а главное - она боится себя... "Улетай без меня", - скажет она Питеру, и собственные слова будут терзать ее сердце долгие месяцы. Некстати вернувшись со съемок, она обнаружила на столе мужа множество писем, из которых стало ясно, что Ален давным-давно ей изменяет. Развод не заставил себя ждать.
К середине 70-х годов Мишель Мерсье осталась одна. Съемочные площадки она больше не могла видеть. Попробовав себя на подмостках парижских театров, Мишель поняла, что и это сейчас не для нее. В 36 лет она чувствовала себя абсолютно опустошенной. Наибольшие страдания ей доставляли дни, когда по телевизору шла ее "Анжелика". Глядя на счастливое лицо своей героини, Мишель размышляла о том, как несправедливо обошлась с ней судьба. С ней и со всеми, кто имел несчастье оказаться рядом.
Поэтому когда Адриан, давний поклонник Мишель, осмелился наконец вымолвить: "Ты обязательно принесешь мне счастье!" - ей так захотелось этому поверить.
У Адриана, крупного бизнесмена, живущего в Цюрихе, после смерти жены осталось два сына - двенадцатилетний Патрик и девятилетний Бенджамин. Удивительно, но дети сразу же приняли Мишель. "Сразу после школы они бежали ко мне, - вспоминает Мерсье. - Ради этого момента я была готова сидеть дома целый день. Бенджамин кричит снизу: "Это мы!", бросается ко мне, забирается на колени. Патрик тоже тут как тут. Эти дети могли бы быть моими".
Мишель отныне не снимается в кино, она следует за Адрианом по всему миру, вращается в высших кругах строительного и нефтяного бизнеса, мировой финансовой элиты. И когда в эту новую жизнь снова врываются сны о Питере, Мишель пугается. Просыпаться рядом с Адрианом после того, как во сне целую ночь она отдавалась ласкам другого, было невыносимо. А наваждение между тем продолжалось. Теперь и днем, сидя рядом с мужем и слушая его бесконечные разговоры о биржевых сводках, Мишель не могла отогнать от себя воспоминания о той единственной ночи...
Адриан, наверное, о чем-то догадывался - нет-нет, да и спрашивал у нее: "Ты ведь не бросишь нас?" В его голосе Мишель слышала голоса всех своих предыдущих возлюбленных.
Уже был назначен день свадьбы, когда у Адриана первый раз случился приступ головокружения. А вслед за этим последовал страшный диагноз врачей: злокачественная опухоль мозга. Мишель едва не наложила на себя руки: все повторялось - она приносит мужчинам только несчастья. Адриан сгорел за два месяца... До последней секунды он держал ее за руку и просил: "Только не бросай меня". Как сожалела тогда Мишель, что не попала в подстроенную Уильямом катастрофу, не умерла от ран, нанесенных художником, не утонула...
После смерти Адриана у Мишель не осталось ничего. Двери дома в Цюрихе отныне были для нее закрыты - мать Адриана, ревновавшая сына к Мерсье, сделала все, чтобы она больше не появлялась в этой семье. Деньги, вещи - все кануло. Впрочем, Мишель не волновали эти мелочи: каждую ночь во сне к ней приходил Питер. "Ну что, улетим?" - улыбаясь, спрашивал он, и в этих словах Мишель все яснее слышится зов смерти. Мерсье уезжает в Ниццу, к родителям. Отец не узнал ее на вокзале - она постарела и осунулась.
В Ницце, гуляя по берегу моря, Мерсье встретила своего давнего знакомого Франсуа Трюффо. Тот, почувствовав настроение Мишель, решает ее хоть немного развлечь. И рассказывает про сценарий, который ему недавно предложили. Сюжет показался Трюффо занятным: один человек берет себе имя умершего родственника, и с тех пор его личность раздваивается. Мало того, карма мертвеца неизбежно толкает его к гибели и саморазрушению. Франсуа говорил о чем-то еще, но Мишель уже не слушала. Трагическая цепочка событий собственной жизни вдруг осветилась для нее новым смыслом.
"Мишель! - на какое-то мгновение Трюффо показалось, что рядом никого нет и Он говорит в пустоту - Мишель, ты меня совсем не слушаешь!"
Жоселин Мерсье не ответила - она молча брела по берегу и думала о чем-то своем...
В 1984 году, после двух разводов Мерсье уйдет из кино, чтобы полностью отдаться личной жизни. На экранах она вновь появится только через 14 лет. В 1999 финансовый крах заставит ее выставить на продажу личные вещи и платья Анжелики, некогда выкупленные у киностудии.
Мерсье продолжает появляется на кинофестивалях с ретроспективами фильмов об Анжелике. В 2006 году правительство Франции вручило актрисе Орден литературы и искусства.
"Люди всегда говорят обо мне как об Анжелике, хотя я сыграла полсотни разных женщин. Я много лет пыталась забыть о ней, но сейчас она кажется мне маленькой сестренкой, которая всегда готова поддержать меня. Я научилась жить с нею рядом." - Мишель Мерсье
Thursday, May 7, 2009
Michèle Mercier - igavesti Angélique
Kogu maailma jaoks on Michèle Mercier' nimi alatiseks seotud ühe müütilise ekraanikangelannaga - Angélique, inglite markiis. Ent näitlejatari endagi elu on olnud küllaltki erakordne ja nii nagu tema filmikuju, on teda ennastki palavalt armastatud ja jumaldatud, samas aga ka vihatud ja hüljatud. Ent ta ise on alati nii väga armastanud ja sellepärast nii palju pidanud kannatama! Peaaegu kõik mehed, keda Michèle Mercier ennastunustavalt armastas, petsid teda, varastasid paljaks, reetsid. Ja ometi on see naine suutnud väljuda kõigist kannatustest ning tõelise sfinkslinnuna ikka ja alati tuhast tõusta! Ent kauaks jätkub tal seda visadust?
Austatuna Jaapanis, jumaldatuna Türgis, palavalt armastatuna Venemaal ja kogu maailmas, naine, kellest võinuks lihtsa "jah"-sõnaga saada Iraani keisrinna, elab praegu üsnagi tagasihoidlikult ja kurvas üksinduses Cannes'is. Prantslased on endise superstaari Brigitte Bardot konkurendi halastuseta unustanud. Lähedasi sõpru on Mercier'l vähe, truud elukaaslast ja lapsi ei ole, filmipidustustest võtab ta harva osa. Ja viimasest arvestatavast filmirollist on möödas juba enam kui veerand sajandit. Vanus ja välimuski (paraku on kunagi ideaalfiguuri omanud filmitäht märkimisväärselt kaalus juurde võtnud!) ei luba tal enam võrgutavaid kaunitare mängida, aga publiku ja lavastajate silmis oli ja on Michèle Mercier ikka vaid toosama "inglite markiis". Heameelega mängiks Mercier mõnes filmis või telesarjas, olgu siis šarmantseid vanaemakesi või võimukaid matroone, kasvõi selleks, et enda majanduslikku seisu parandada, aga... teda ei kutsuta.
Michèle (õieti Jocelyne Yvonne Renée) Mercier sündis 1. jaanuaril 1939. aastal Nice'i apteekri perekonna kolmest tütrest vanimana. Tema perekonnal olid suured farmakoloogia-kosmetoloogia laborid ning vanemad soovisid, et tulevikus võtaks tütar üle nende elukutse. Paraku köitis plikatirtsu rohkem tants ja teatrikunst kui rohusegaja amet. Ning oma seitsmendal sünnipäeval kuulutas ta uhkelt ja enesekindlalt: "Minust saab kuulus baleriin!"
Nii pandigi väike Jocelyne kirja madame Carolus-Durand’i tantsukursustele. Mõne aja pärast tegi pisike baleriin debüüdi kodulinna ooperiteatri laval. 15aastasena jõudis Jocelyne priimabaleriinina Pariisi ning asus tantsima Roland Petit’ juhitud balletitrupis, Champs-Elysée väljaku lähedal asuvas Ballets de la Tour Eiffel'is. Seejärel sõitis väike tantsijatar Londonisse oma tantsuoskust täiendama, asudes samal ajal ka inglise keelt õppima. Kuid välismaalasena tuli noorel ja kogenematul neiul sageli taluda alandusi ja vaid juhuse läbi pääses ühest eriti piinlikust olukorrast, kui balletitrupi juht teda vägistada püüdis. Pisarad silmis, naasis Jocelyne koju tagasi.
Kindlasti saanuks Jocelyne Mercier’st kuulus tantsijanna, kui üks vahejuhtum poleks tema elu muutnud. Tansijatari isal paluti tulla Nizzas asuvas Victorine'i filmistuudiosse, et too seal demonstreeriks, kuidas hapnikupatja käsitseda. Uudishimust läks tütar isaga kaasa ning tutvus stuudio koridoris ringi jalutades re˛issööri Denys de La Patteliere’i ja stsenaristi Michel Audiard’iga, kes 18aastasele kaunitarile teoksil olevasse filmi väikest rolli pakkusid. Samas soovitasid filmimehed debütandil eesnime muuta - Jocelyne tundus nende jaoks liiga pikk ja vanaaegne. Kuna filmi staariks oli Michèle Morgan, leidsid kineastid, et efektne oleks kui afišil seisaks kõrvuti kaks Michèle'i. Nii sai Jocelyne´ist Michèle (selline oli olnud ka näitlejatari noorima, tüüfusesse surnud õe nimi). Mercier’ erakordne ilu ja sarm ei jäänud märkamata ning peagi kutsuti teda teistessegi filmidesse.
"Mul tuli valida, kas jätkata tantsimist või hakata end kindlustama alal, kus minu šansid olid veel üsna minimaalsed. Mõnda aega üritasin tegeleda mõlemaga, kuid see osutus kohutavalt keeruliseks. Tants oli mu elu ja tehes panuse filmile, kannatasin väga," meenutas eksbaleriin.
Michèle Mercier’ esimene suurem läbimurre toimus siiski mitte kinolinal, vaid teatrilaval. Koos (näidendi autor, lavastaja ja peaosatäitja) Robert Lamoureux’ga mängitud tükil "La brune que voila" oli enneolematu edu ning tõi Mercier’le esimesed austajad.
Filmidega oli lugu teine. Michèle Mercier’le pakuti peamiselt vaid dekoratiivset laadi osi, mis erilisi näitlejavõimeid ei vajanud. Kuna Prantsusmaal tundus võimalusi vähe olevat (erandiks Francois Truffaut’ "Tulistage pianisti" (1960), mida MM peab siiani oma lemmikfilmiks), sõitis Mercier Itaaliasse, kus rea odavate meelelahutusfilmide kõrval tegi kaasa kolme maineka itaalia re˛issööri Luigi Zampa ("Raevukad aastad", 1962, parima naisnäitleja autasu Locarno filmifestivalil), Dino Risi ("Monstrumid", 1963) ja Mario Monicelli ("Ülim truudusetus", 1963) linateostes.
Anne ja Serge Goloni romaanisaaga "Angélique" hurmava naise erootilistest seiklustest 17. sajandi Prantsusmaal oli esimese raamatu ilmumise järel 1956. aastal nii hiiglaslik kommertsedu, et ei järge romaanile ega ekraniseeringuid tulnud kaua oodata. Edu retseptiks sai segu hästi uuritud ajaloolisest koloriidist, ajalooliselt põhjendatud faktidest ja hurmava kangelanna elektriseerivast seksielust. Raskeim probleem ekraniseerimis-plaanide juures seisnes selles, kas õnnestub leida nimiosatäitja, kes vastanuks igati nii erakordselt värvikalt kirjeldatud originaalile. See roll ei olnud kirjutatud spetsiaalselt Michèle Mercier'le. Eelkõige peeti silmas tolleaja superstaari Brigitte Bardot'd, kes aga stsenaariumisse pilkugi heitmata osast keeldus. Kui hakati otsima näitlejatari, võttis re˛issöör Bernard Borderie ühendust Catherine Deneuve'i, Jane Fonda ja Marina Vladyga. Võimalike variantidena tulid kõne alla ka Mireille Darc, Genevieve Grad, Daniele Gaubert ja Virna Lisi. Vlady (tolleks ajaks Robert Hosseini eksabikaasa) oli valmis lepingule allagi kirjutama, kui Michèle Mercier tema koha üle lõi. Mercier ei omanud veel oma konkurentide tuntust, ent ta torkas silma juba oma fotogeenilisuse ja meeldiva filmograafiaga. Castinguid jälginud abielupaar Golonid, Angélique'i kirjanduslikud "vanemad" nõustusid Mercier' kandidatuuriga.
"Angélique'iga" leidis Michèle Mercier rolli, millest unistanuks iga näitlejatar: "Kohe kui olin raamatu avanud, mõistsin, et Angélique sarnaneb minuga. Tema olin mina ja mina tema."
Filmiseeria saavutas tohutu menu kogu maailmas ja tegi lõpuks ka Michèle Mercier’st tähe. Näitlejatari mängulaadi elegantne kergus, ehtne gallia huumor ja naiselik veetlus vallutasid publiku. "Ma ei varja, et jumaldan seda tegelaskuju ja olen õnnelik, et teda kehastada sain. Angélique’is tundsin kohati ära iseenda. Andsin talle oma loomuse paremad küljed. Sellisest rollist juba naljalt ära ei öelda," rääkis Mercier, kelle aktsiad filmiturul olid tõusnud. Teda peeti Brigitte Bardot’ ägedaimaks rivaaliks. Muuseas, Angélique’i rolli pakuti algul ka Bardot’le, kuid viimane ütles sellest ära, mida ise hiljem kibedalt kahetses. Küll aga avaldas ta Mercier'le tunnustust ja kiitust oma memuaarides (eesti keeleski ilmunud "Initsiaalid BB").
Kuid ka kõige kauneimad tegelaskujud võivad vangistada kuldpuuri: Mercier oli vaatajate ja lavastajate silmis oma filmikangelannaga sedavõrd samastunud, et tema edasine karjäär näis olevat surnud punktis. Justnagu Martine Carol 1950ndatel aastatel "Kalli Caroline'i" filmisarjaga, sai Michèle Mercier "Angélique'iga" prantsuse kino säravaimaks täheks 1960ndatel. Samuti kui Carol, ei leidnud Mercier'gi hiljem enam samavõrd eredat tegelaskuju, millega vaatajate ette tulla. Menuka filmisarja järel oli näitlejataril raskusi korralike rollide saamisega. "Angélique tõi mulle populaarsuse, kuid pidurdas minu kui kunstniku arengut. Nii produtsendid, lavastajad kui ka vaatajad soovisid mind näha vaid ühes kindlas ampluaas. Mul oli seesugustest kostüümfilmidest aga juba kõrini," tunnistas Mercier pahaselt.
Näitlejatari sädeleva tõusu "ohvriks" sai ka tema tookordne abikaasa, stsenarist André Smagghe, kellega Michèle Mercier oli 1961 abiellunud. Mees ei kannatanud välja naise äkilist kuulsust ning muutus väljakannatamatuks alkohoolikuks. Väljakannatamatuks kujunes ka abikaasade läbisaamine. Mees armukadetses iga vähimagi asja peale, peitis Mercier'le saadetud stsenaariume, kulutas naise raha, isegi peksis. Tohtrid tunnistasid Smagghe vaimuhaigeks ning ta pandi kliinikusse. Tolleaegsete seaduste järgi ei omanud Michèle mingit õigust "otsustusvõimetust" mehest lahkuda. Abielu lahutati 1965. aastal vaid tänu kopsakatele "alimentidele", mida Mercier mehele iga kuu maksma pidi.
Sellega oli tee lahti teisele kavalerile: Claude Bourillot, Lyoni farmatseut, miljonär ja kirglik hobivõidusõitja, kellega Michèle oli esmakordselt kohtunud juba lapsepõlves ja kes oli tema isa hea sõber ja kolleeg. Kõigest hoolimata jõudis seegi abielu, mis sõlmiti 1968, tõsiste krahhideni. Kord oli Bourillot tulnud võtteplatsile hirmsal kombel ärritatuna vabameelsete ja - tol ajal - vägagi piinlike pressifotode peale ja andis pikemalt mõtlemata itaallasest produtsendile kere peale. Too maandus haiglasse ja esitas politseile kaebuse, kuni asi suurte rahadega ära lahendati. Michèle Mercier skandaali ei soovinud. Ta armastas oma 14 aastat vanemat meest väga ja tahtis koguni karjäärist loobuda. Kaks aastat peale pulmi kuulutas Michèle, et ta kavatsevat nüüdsest veel ainult oma elu kauneimaks - ema - rolliks valmistuda. Intervjuudes kuulutas ta, et soovivat endale kaht poissi ja üht tüdrukut, kes mängiksid tema unelmatekorteris Pariisis Eiffeli torni vastas, nulgusid ja liiliaid täis katusaias. Paraku jäigi see ainult kauniks unistuseks.
Mõni aeg hiljem soovitas Bourillot naisel sõita Hollywoodi, luua isiklik produtsendifirma ja hakata ise meelepäraseid filme tootma. Michèle paigutas kogu oma varanduse eraettevõtlusse (rahaasjadega tegeles Bourillot!) ning lõpetas pankrotiga. Ookeanitaguses filmibisnises jäi väike prantslanna kaotajaks. Kartes, et lähenev finantskrahh tedagi tabab, jättis Bourillot vapustatud naise maha, haarates kaasa kõik Mercier' ehted. Juulis 1978 abielu lahutati. Maksnud võlad, naasis üksijäetud ja laostunud Mercier kodumaale, otsustades kõike otsast alustada. Ta elas sellest ajast peale üksi, ei rääkinud oma probleemidest ja uputas ennast töösse, et kurbi mõtteid eemale juhtida.
Uut rõõmu ja kindlustunnet tõi filmitähele uus armastus. Šveitsi konstruktor Adrian Jancou, kahe lapsega ilmatu rikas leskmees, keda Michèle kohtas ühel galaõhtul Genfis, oli noor, kena ja armastusväärne. Ta oli esimene Michèle Mercier’ kallimate seas, kes lasi naist lõpuks ka lihtsalt naisena tunda. Mees kinkis talle kalleid ehteid, maju, autosid, hellitas ja armastas... Adriani pojad Patrick ja Benjamin võtsid Mercier’ õige pea omaks.
Pere loomise nimel nõustus Michèle loobuma filmitööst ning elama tavalise naise - abikaasa ja ema - elu. Kaks aastat ujus Mercier armastuse ja külluse meres. Õnn aga oli üürike. Veel enne, kui armastajad jõudsid oma suhted registreerida, suri mees ajuvähki, lapsed aga võeti Mercier’ hoole alt ära. Mehe sugulased, kes olid kõik (eriti fanaatikust ema) algusest peale filmitähte halvustavalt suhtunud, tegid kõik, et mehe kingitused Mercier’lt ära võetaks. Majadel vahetati lukud, autod ja ehted peideti, telefoninumid muudeti ära ning lastel keelati näitlejatariga ühendust võtta.
Michèle Mercier’d tabas depressioon, üha sagedamini mõtles ta enesetapule. Möödus kuid, enne kui oma elu suurima armastuse kaotanud naine taas leidis endas jõudu ja tahtmist edasi elada. Ta pöördus koju Nice'i, kust oli lahkunud ja omaette elama asunud juba tantsijatarina. Rongijaama vastu tulnud isa ei tundnud oma tütart enam ära. Särava naeratusega filmistaari asemel seisis seal nüüd vananenud ja auku vajunud põskedega murest murtud naine.
Aeg läks. Filmimaailma olid ilmunud uued tähed. Endist "inglite markiisi" ei vajanud enam keegi...
Michèle Mercier hakkas esinema teatris, eeskätt selleks, et oma pangakontot toita. Tasapisi hakkas elu taas naeratama.
Ja siis võttis Mercier’ga ühendust pesuehtne prints Roomast - Nicola Bocompagni-Ludovisi, kes olla näitlejatari armunud juba "Angélique’i" - aegadest peale ja juba siis tõotanud kõigile, et kui kunagi peaks abielluma, siis ainult Michèle Mercier’ga. Tõsi, mees ei olnud siiski sõna pidanud ning abiellunud vahepeal ühe markiisiga (!), kuid ootavat nüüd iga hetk lahutusepabereid...
Michèle’i ajas kõrgest soost austaja tekkimine segadusse ja ka ärevusse, sest veel liiga värsked olid armid lahkumisest Adrianist. Kuid prints sai lõpuks oma tahtmise - Michèle jättis näitlemise (see oli mehe esimene nõudmine), pakkis oma asjad ning sõitis mehe juurde Itaaliasse Rooma lähistel asuvasse hiiglaslikku maamajja. Suur sündmus oli määratud 1986. aasta juuliks. Kõik sõbrad ja tuttavad rõõmustasid juba, et Michèle Mercier on lõpuks leidnud oma ellu väärilise partneri (rääkimata siis veel tiitlitest ja varandusest!), kes aitab unustada möödunud halbu aegu...
Kuid aja möödudes hakkas prints aina sagedamini viibima äri- ja välisreisidel, jättes kõik kodused toimetused "markiisi" õlgadele. Mida aeg edasi, seda harvemaks jäid hellused, ja määramata ajaks lükkus aina edasi see kauaoodatud pulmapäev...
Ootamata ära mehe selgitused ja uued lubadused, lahkus Mercier kogu kupatusega jäädavalt Itaaliast. Saatuse irooniana sai naine just sel momendil ametliku elamisloa Itaalias...
Ta tõmbus avalikkusest eemale, kolides tagasihoidlikku majja Pariisi äärelinnas.
"Mind valdas täielik meeleheide. Ootasin passiivselt, et asjad jääksid seisma. Olin piinatud, kannatasin oma martüüriumi. Olin ise peatanud oma karjääri, minu elu mees oli surnud, teine mind hüljanud... Usun, et olin kõigest väsinud. Valisin üksinduse, et siis peidus ja unustatuna surra."
Michèle Mercier andis endast uuesti märku autobiograafiaga "Angélique’i murtud süda" (1987), mis avas naisekuju, kes inimesi jätkuvalt unistama paneb... Kõrvalmärkusena tuleb lisada, et see raamat tõlgiti 1997. aastal vene keelde ja pealkirjaga "Markiza angelov" avaldati miljonilistes tiraa˛ides ilma autorilt nõusolekut küsimata, rääkimata siis honoraridest, mida Mercier pidanuks saama.
1997. aastal tehti Michèle Mercier’le ettepanek kehastada talle kuulsuse (ja needuse) toonud kangelannat uues Angélique’i-projektis, seekord neljaosalises televersioonis markiisi seiklustest Uues Maailmas, mida oli plaanis vändata Kanadas ja USAs. Mercier, kes selleks ajaks ei tahtnud enam silpigi kuulda Angélique'ist; kes oli teinud kõik, et muuta imid˛it ja pühkida maha seda roosiveelõhnalist silti, mis tema karjääri külge kleepunud oli, otsustas lõpuks saatusel kõrist haarata ning nõustuda oma fetišrolliga. Väljakutseks ja enda lõbuks. Kuid ettevõtmine läks vett vedama mitmete asjaolude tõttu, millest vähem tähtsam polnud romaanide autori Anne Goloni autoriõiguste rikkumine maailma erinevate kirjastuste poolt ning kirjaniku poolt algatatud protsess oma prantsuse kirjastajate vastu, mis seega peatas kõik "Angélique"'iga seotud ettevõtmised. Keelati ära filmide näitamine telekanalitel, videokassettide müük jne. Pealegi söandas madame Golon ühes intervjuus pahaselt märkida, et Michèle Mercier ei sobi ega ole kunagi sobinud Angélique'iks...
Seejärel unistas Michèle Mercier oma kirjastuse loomisest, mida lubas aidata teostada igati soliidne ja ettevõtlik bisnesmen René Delerins, kes oli lähedane poliitiliste ringkondadega, ning keda Mercier'le tutvustas nende ühine tuttav.
"See abielumees, nagu kõik teisedki, väljendas oma võlutust Angélique'st. Ta pani mind unistama. Ma ei võtnud Pariisis midagi konkreetset ette ning soovisin lihtsalt, et mu elu muutuks. Ta heiastas minu ees säravaid muudatusi, nagu kirjastuse loomine mere äärde..." pihtis Mercier ajakirjale "Paris Match". "Kõik see vaimustas mind. Alustasime minu memuaaride ümbertöötlusega. Veel seitse erinevat teost sai trükitud ja müüdud, sealhulgas Anne Goloni "Master Kouki". Minu kaaslane, delikaatne ja hea jutuga mees - ma pöörasin sellele vaid hajameelset tähelepanu - oli eelkõige hõivatud mulle tšekkide allakirjutamiseks esitamisega ja minu initsiaalide võltsimisega. Minust oli saanud, vabandage väljendit, "rahaprits". Mõne kuu pärast leidsin end kogu oma rahast tühjaks pumbatuna ja laostatuna. See monsieur kõrvaldas ligi kolm miljonit mulle kuulunud franki."
Sama kergeusklikuna kui Angélique, uskus ka Michèle oma äripartneri tühje jutte. Osavalt oli salakaval aferist heiastanud Michèle Mercier' silme ees uut kirjastust Cannes'is. Uue "seikluse" nimel lahkus naine Pariisist, kuid Vahemere päikese all sulas kogu ta kapital ning paljud tema tšekid kandsid võltsitud allkirja. Käesolevaks ajaks "puhkab" varganägu vanglas teisegi afääri pärast, milles ta süüdi mõisteti. Pikka viha pidamata loodab Mercier saada kohtu kaudu tagasi osagi temalt välja petetud ja röövitud kapitali.
"Kurjus ja kättemaks on mulle võõrad. Kõigest hoolimata olen rahul, et võin tulla päikese kätte nüüd, mil see musjöö on varjus. Elasin läbi põrgu. Langesin terveteks tundideks masendusse, rõhutuna täielikult hingamisraskustest ja kopsuhaige valudest. Soovin vaid õiglust."
Et maksta võlgu ning kindlustada igapäevaelu, müüs Mercier Christie' oksjonil oma juveele, mööblit, kleite, suveniire. Ja oli valmis maha müüma ka kõige kalleima mälestuseseme - Angélique'i pulmakleidi.
Aastad ja jätkuvad elumured on teda kurnanud, palju talt võtnud, aga kindlasti ka talle kui inimesele ja näitlejale palju andnud. Kannatustest on ta saanud kogemusi, omandanud teadmisi inimloomusest. Kindlasti leidub inimesi, kes sooviksid teda näha veel kordki ekraanil; näha uut, elutarka, kõikemõistvat ja nii inimlikult sooja, nagu ta on elus. Näitlejatar on astunud juba esimese sammu: ta avaldas oma uue mälestusteraamatu (2002) ning võttis aukülalisena osa mitmetest filmifestivalidest, salajases, ent siiski kindlas lootuses, et mõned re˛issöörid teda märkavad ja filmi kutsuvad. Ja nostalgilise "markiisi" askeldused on kandnud vilja: vene noorema põlve lavastajad-produtsendid Aleksandr Aravin ja Valeri Todorovski kutsusid prantslanna oma põnevusseriaali "Punane kapell", mis kõneles hulljulgetest radistidest II maailmasõjapäevade Pariisis. Näitlejatar tegi kaasa veel teiseski vene filmis - Juri Poljakovi jutustuse järgi vändatud romantilises komöödias "Kostja Gumankovi Pariisi armastus" kehastas Michèle Mercier pariislannat, kes koos oma mehega annavad peavarju Nõukogude Liidu turistidele.Ja ometi on see naine suutnud väljuda kõigist kannatustest ning tõelise sfinkslinnuna ikka ja alati tuhast tõusta! Ent kauaks jätkub tal seda visadust?
Copyright © 2004-2010 Ivar Kümnik
Michèle (õieti Jocelyne Yvonne Renée) Mercier sündis 1. jaanuaril 1939. aastal Nice'i apteekri perekonna kolmest tütrest vanimana. Tema perekonnal olid suured farmakoloogia-kosmetoloogia laborid ning vanemad soovisid, et tulevikus võtaks tütar üle nende elukutse. Paraku köitis plikatirtsu rohkem tants ja teatrikunst kui rohusegaja amet. Ning oma seitsmendal sünnipäeval kuulutas ta uhkelt ja enesekindlalt: "Minust saab kuulus baleriin!"
Nii pandigi väike Jocelyne kirja madame Carolus-Durand’i tantsukursustele. Mõne aja pärast tegi pisike baleriin debüüdi kodulinna ooperiteatri laval. 15aastasena jõudis Jocelyne priimabaleriinina Pariisi ning asus tantsima Roland Petit’ juhitud balletitrupis, Champs-Elysée väljaku lähedal asuvas Ballets de la Tour Eiffel'is. Seejärel sõitis väike tantsijatar Londonisse oma tantsuoskust täiendama, asudes samal ajal ka inglise keelt õppima. Kuid välismaalasena tuli noorel ja kogenematul neiul sageli taluda alandusi ja vaid juhuse läbi pääses ühest eriti piinlikust olukorrast, kui balletitrupi juht teda vägistada püüdis. Pisarad silmis, naasis Jocelyne koju tagasi.
Kindlasti saanuks Jocelyne Mercier’st kuulus tantsijanna, kui üks vahejuhtum poleks tema elu muutnud. Tansijatari isal paluti tulla Nizzas asuvas Victorine'i filmistuudiosse, et too seal demonstreeriks, kuidas hapnikupatja käsitseda. Uudishimust läks tütar isaga kaasa ning tutvus stuudio koridoris ringi jalutades re˛issööri Denys de La Patteliere’i ja stsenaristi Michel Audiard’iga, kes 18aastasele kaunitarile teoksil olevasse filmi väikest rolli pakkusid. Samas soovitasid filmimehed debütandil eesnime muuta - Jocelyne tundus nende jaoks liiga pikk ja vanaaegne. Kuna filmi staariks oli Michèle Morgan, leidsid kineastid, et efektne oleks kui afišil seisaks kõrvuti kaks Michèle'i. Nii sai Jocelyne´ist Michèle (selline oli olnud ka näitlejatari noorima, tüüfusesse surnud õe nimi). Mercier’ erakordne ilu ja sarm ei jäänud märkamata ning peagi kutsuti teda teistessegi filmidesse.
"Mul tuli valida, kas jätkata tantsimist või hakata end kindlustama alal, kus minu šansid olid veel üsna minimaalsed. Mõnda aega üritasin tegeleda mõlemaga, kuid see osutus kohutavalt keeruliseks. Tants oli mu elu ja tehes panuse filmile, kannatasin väga," meenutas eksbaleriin.
Michèle Mercier’ esimene suurem läbimurre toimus siiski mitte kinolinal, vaid teatrilaval. Koos (näidendi autor, lavastaja ja peaosatäitja) Robert Lamoureux’ga mängitud tükil "La brune que voila" oli enneolematu edu ning tõi Mercier’le esimesed austajad.
Filmidega oli lugu teine. Michèle Mercier’le pakuti peamiselt vaid dekoratiivset laadi osi, mis erilisi näitlejavõimeid ei vajanud. Kuna Prantsusmaal tundus võimalusi vähe olevat (erandiks Francois Truffaut’ "Tulistage pianisti" (1960), mida MM peab siiani oma lemmikfilmiks), sõitis Mercier Itaaliasse, kus rea odavate meelelahutusfilmide kõrval tegi kaasa kolme maineka itaalia re˛issööri Luigi Zampa ("Raevukad aastad", 1962, parima naisnäitleja autasu Locarno filmifestivalil), Dino Risi ("Monstrumid", 1963) ja Mario Monicelli ("Ülim truudusetus", 1963) linateostes.
Anne ja Serge Goloni romaanisaaga "Angélique" hurmava naise erootilistest seiklustest 17. sajandi Prantsusmaal oli esimese raamatu ilmumise järel 1956. aastal nii hiiglaslik kommertsedu, et ei järge romaanile ega ekraniseeringuid tulnud kaua oodata. Edu retseptiks sai segu hästi uuritud ajaloolisest koloriidist, ajalooliselt põhjendatud faktidest ja hurmava kangelanna elektriseerivast seksielust. Raskeim probleem ekraniseerimis-plaanide juures seisnes selles, kas õnnestub leida nimiosatäitja, kes vastanuks igati nii erakordselt värvikalt kirjeldatud originaalile. See roll ei olnud kirjutatud spetsiaalselt Michèle Mercier'le. Eelkõige peeti silmas tolleaja superstaari Brigitte Bardot'd, kes aga stsenaariumisse pilkugi heitmata osast keeldus. Kui hakati otsima näitlejatari, võttis re˛issöör Bernard Borderie ühendust Catherine Deneuve'i, Jane Fonda ja Marina Vladyga. Võimalike variantidena tulid kõne alla ka Mireille Darc, Genevieve Grad, Daniele Gaubert ja Virna Lisi. Vlady (tolleks ajaks Robert Hosseini eksabikaasa) oli valmis lepingule allagi kirjutama, kui Michèle Mercier tema koha üle lõi. Mercier ei omanud veel oma konkurentide tuntust, ent ta torkas silma juba oma fotogeenilisuse ja meeldiva filmograafiaga. Castinguid jälginud abielupaar Golonid, Angélique'i kirjanduslikud "vanemad" nõustusid Mercier' kandidatuuriga.
"Angélique'iga" leidis Michèle Mercier rolli, millest unistanuks iga näitlejatar: "Kohe kui olin raamatu avanud, mõistsin, et Angélique sarnaneb minuga. Tema olin mina ja mina tema."
Filmiseeria saavutas tohutu menu kogu maailmas ja tegi lõpuks ka Michèle Mercier’st tähe. Näitlejatari mängulaadi elegantne kergus, ehtne gallia huumor ja naiselik veetlus vallutasid publiku. "Ma ei varja, et jumaldan seda tegelaskuju ja olen õnnelik, et teda kehastada sain. Angélique’is tundsin kohati ära iseenda. Andsin talle oma loomuse paremad küljed. Sellisest rollist juba naljalt ära ei öelda," rääkis Mercier, kelle aktsiad filmiturul olid tõusnud. Teda peeti Brigitte Bardot’ ägedaimaks rivaaliks. Muuseas, Angélique’i rolli pakuti algul ka Bardot’le, kuid viimane ütles sellest ära, mida ise hiljem kibedalt kahetses. Küll aga avaldas ta Mercier'le tunnustust ja kiitust oma memuaarides (eesti keeleski ilmunud "Initsiaalid BB").
Kuid ka kõige kauneimad tegelaskujud võivad vangistada kuldpuuri: Mercier oli vaatajate ja lavastajate silmis oma filmikangelannaga sedavõrd samastunud, et tema edasine karjäär näis olevat surnud punktis. Justnagu Martine Carol 1950ndatel aastatel "Kalli Caroline'i" filmisarjaga, sai Michèle Mercier "Angélique'iga" prantsuse kino säravaimaks täheks 1960ndatel. Samuti kui Carol, ei leidnud Mercier'gi hiljem enam samavõrd eredat tegelaskuju, millega vaatajate ette tulla. Menuka filmisarja järel oli näitlejataril raskusi korralike rollide saamisega. "Angélique tõi mulle populaarsuse, kuid pidurdas minu kui kunstniku arengut. Nii produtsendid, lavastajad kui ka vaatajad soovisid mind näha vaid ühes kindlas ampluaas. Mul oli seesugustest kostüümfilmidest aga juba kõrini," tunnistas Mercier pahaselt.
Näitlejatari sädeleva tõusu "ohvriks" sai ka tema tookordne abikaasa, stsenarist André Smagghe, kellega Michèle Mercier oli 1961 abiellunud. Mees ei kannatanud välja naise äkilist kuulsust ning muutus väljakannatamatuks alkohoolikuks. Väljakannatamatuks kujunes ka abikaasade läbisaamine. Mees armukadetses iga vähimagi asja peale, peitis Mercier'le saadetud stsenaariume, kulutas naise raha, isegi peksis. Tohtrid tunnistasid Smagghe vaimuhaigeks ning ta pandi kliinikusse. Tolleaegsete seaduste järgi ei omanud Michèle mingit õigust "otsustusvõimetust" mehest lahkuda. Abielu lahutati 1965. aastal vaid tänu kopsakatele "alimentidele", mida Mercier mehele iga kuu maksma pidi.
Sellega oli tee lahti teisele kavalerile: Claude Bourillot, Lyoni farmatseut, miljonär ja kirglik hobivõidusõitja, kellega Michèle oli esmakordselt kohtunud juba lapsepõlves ja kes oli tema isa hea sõber ja kolleeg. Kõigest hoolimata jõudis seegi abielu, mis sõlmiti 1968, tõsiste krahhideni. Kord oli Bourillot tulnud võtteplatsile hirmsal kombel ärritatuna vabameelsete ja - tol ajal - vägagi piinlike pressifotode peale ja andis pikemalt mõtlemata itaallasest produtsendile kere peale. Too maandus haiglasse ja esitas politseile kaebuse, kuni asi suurte rahadega ära lahendati. Michèle Mercier skandaali ei soovinud. Ta armastas oma 14 aastat vanemat meest väga ja tahtis koguni karjäärist loobuda. Kaks aastat peale pulmi kuulutas Michèle, et ta kavatsevat nüüdsest veel ainult oma elu kauneimaks - ema - rolliks valmistuda. Intervjuudes kuulutas ta, et soovivat endale kaht poissi ja üht tüdrukut, kes mängiksid tema unelmatekorteris Pariisis Eiffeli torni vastas, nulgusid ja liiliaid täis katusaias. Paraku jäigi see ainult kauniks unistuseks.
Mõni aeg hiljem soovitas Bourillot naisel sõita Hollywoodi, luua isiklik produtsendifirma ja hakata ise meelepäraseid filme tootma. Michèle paigutas kogu oma varanduse eraettevõtlusse (rahaasjadega tegeles Bourillot!) ning lõpetas pankrotiga. Ookeanitaguses filmibisnises jäi väike prantslanna kaotajaks. Kartes, et lähenev finantskrahh tedagi tabab, jättis Bourillot vapustatud naise maha, haarates kaasa kõik Mercier' ehted. Juulis 1978 abielu lahutati. Maksnud võlad, naasis üksijäetud ja laostunud Mercier kodumaale, otsustades kõike otsast alustada. Ta elas sellest ajast peale üksi, ei rääkinud oma probleemidest ja uputas ennast töösse, et kurbi mõtteid eemale juhtida.
Uut rõõmu ja kindlustunnet tõi filmitähele uus armastus. Šveitsi konstruktor Adrian Jancou, kahe lapsega ilmatu rikas leskmees, keda Michèle kohtas ühel galaõhtul Genfis, oli noor, kena ja armastusväärne. Ta oli esimene Michèle Mercier’ kallimate seas, kes lasi naist lõpuks ka lihtsalt naisena tunda. Mees kinkis talle kalleid ehteid, maju, autosid, hellitas ja armastas... Adriani pojad Patrick ja Benjamin võtsid Mercier’ õige pea omaks.
Pere loomise nimel nõustus Michèle loobuma filmitööst ning elama tavalise naise - abikaasa ja ema - elu. Kaks aastat ujus Mercier armastuse ja külluse meres. Õnn aga oli üürike. Veel enne, kui armastajad jõudsid oma suhted registreerida, suri mees ajuvähki, lapsed aga võeti Mercier’ hoole alt ära. Mehe sugulased, kes olid kõik (eriti fanaatikust ema) algusest peale filmitähte halvustavalt suhtunud, tegid kõik, et mehe kingitused Mercier’lt ära võetaks. Majadel vahetati lukud, autod ja ehted peideti, telefoninumid muudeti ära ning lastel keelati näitlejatariga ühendust võtta.
Michèle Mercier’d tabas depressioon, üha sagedamini mõtles ta enesetapule. Möödus kuid, enne kui oma elu suurima armastuse kaotanud naine taas leidis endas jõudu ja tahtmist edasi elada. Ta pöördus koju Nice'i, kust oli lahkunud ja omaette elama asunud juba tantsijatarina. Rongijaama vastu tulnud isa ei tundnud oma tütart enam ära. Särava naeratusega filmistaari asemel seisis seal nüüd vananenud ja auku vajunud põskedega murest murtud naine.
Aeg läks. Filmimaailma olid ilmunud uued tähed. Endist "inglite markiisi" ei vajanud enam keegi...
Michèle Mercier hakkas esinema teatris, eeskätt selleks, et oma pangakontot toita. Tasapisi hakkas elu taas naeratama.
Ja siis võttis Mercier’ga ühendust pesuehtne prints Roomast - Nicola Bocompagni-Ludovisi, kes olla näitlejatari armunud juba "Angélique’i" - aegadest peale ja juba siis tõotanud kõigile, et kui kunagi peaks abielluma, siis ainult Michèle Mercier’ga. Tõsi, mees ei olnud siiski sõna pidanud ning abiellunud vahepeal ühe markiisiga (!), kuid ootavat nüüd iga hetk lahutusepabereid...
Michèle’i ajas kõrgest soost austaja tekkimine segadusse ja ka ärevusse, sest veel liiga värsked olid armid lahkumisest Adrianist. Kuid prints sai lõpuks oma tahtmise - Michèle jättis näitlemise (see oli mehe esimene nõudmine), pakkis oma asjad ning sõitis mehe juurde Itaaliasse Rooma lähistel asuvasse hiiglaslikku maamajja. Suur sündmus oli määratud 1986. aasta juuliks. Kõik sõbrad ja tuttavad rõõmustasid juba, et Michèle Mercier on lõpuks leidnud oma ellu väärilise partneri (rääkimata siis veel tiitlitest ja varandusest!), kes aitab unustada möödunud halbu aegu...
Kuid aja möödudes hakkas prints aina sagedamini viibima äri- ja välisreisidel, jättes kõik kodused toimetused "markiisi" õlgadele. Mida aeg edasi, seda harvemaks jäid hellused, ja määramata ajaks lükkus aina edasi see kauaoodatud pulmapäev...
Ootamata ära mehe selgitused ja uued lubadused, lahkus Mercier kogu kupatusega jäädavalt Itaaliast. Saatuse irooniana sai naine just sel momendil ametliku elamisloa Itaalias...
Ta tõmbus avalikkusest eemale, kolides tagasihoidlikku majja Pariisi äärelinnas.
"Mind valdas täielik meeleheide. Ootasin passiivselt, et asjad jääksid seisma. Olin piinatud, kannatasin oma martüüriumi. Olin ise peatanud oma karjääri, minu elu mees oli surnud, teine mind hüljanud... Usun, et olin kõigest väsinud. Valisin üksinduse, et siis peidus ja unustatuna surra."
Michèle Mercier andis endast uuesti märku autobiograafiaga "Angélique’i murtud süda" (1987), mis avas naisekuju, kes inimesi jätkuvalt unistama paneb... Kõrvalmärkusena tuleb lisada, et see raamat tõlgiti 1997. aastal vene keelde ja pealkirjaga "Markiza angelov" avaldati miljonilistes tiraa˛ides ilma autorilt nõusolekut küsimata, rääkimata siis honoraridest, mida Mercier pidanuks saama.
1997. aastal tehti Michèle Mercier’le ettepanek kehastada talle kuulsuse (ja needuse) toonud kangelannat uues Angélique’i-projektis, seekord neljaosalises televersioonis markiisi seiklustest Uues Maailmas, mida oli plaanis vändata Kanadas ja USAs. Mercier, kes selleks ajaks ei tahtnud enam silpigi kuulda Angélique'ist; kes oli teinud kõik, et muuta imid˛it ja pühkida maha seda roosiveelõhnalist silti, mis tema karjääri külge kleepunud oli, otsustas lõpuks saatusel kõrist haarata ning nõustuda oma fetišrolliga. Väljakutseks ja enda lõbuks. Kuid ettevõtmine läks vett vedama mitmete asjaolude tõttu, millest vähem tähtsam polnud romaanide autori Anne Goloni autoriõiguste rikkumine maailma erinevate kirjastuste poolt ning kirjaniku poolt algatatud protsess oma prantsuse kirjastajate vastu, mis seega peatas kõik "Angélique"'iga seotud ettevõtmised. Keelati ära filmide näitamine telekanalitel, videokassettide müük jne. Pealegi söandas madame Golon ühes intervjuus pahaselt märkida, et Michèle Mercier ei sobi ega ole kunagi sobinud Angélique'iks...
Seejärel unistas Michèle Mercier oma kirjastuse loomisest, mida lubas aidata teostada igati soliidne ja ettevõtlik bisnesmen René Delerins, kes oli lähedane poliitiliste ringkondadega, ning keda Mercier'le tutvustas nende ühine tuttav.
"See abielumees, nagu kõik teisedki, väljendas oma võlutust Angélique'st. Ta pani mind unistama. Ma ei võtnud Pariisis midagi konkreetset ette ning soovisin lihtsalt, et mu elu muutuks. Ta heiastas minu ees säravaid muudatusi, nagu kirjastuse loomine mere äärde..." pihtis Mercier ajakirjale "Paris Match". "Kõik see vaimustas mind. Alustasime minu memuaaride ümbertöötlusega. Veel seitse erinevat teost sai trükitud ja müüdud, sealhulgas Anne Goloni "Master Kouki". Minu kaaslane, delikaatne ja hea jutuga mees - ma pöörasin sellele vaid hajameelset tähelepanu - oli eelkõige hõivatud mulle tšekkide allakirjutamiseks esitamisega ja minu initsiaalide võltsimisega. Minust oli saanud, vabandage väljendit, "rahaprits". Mõne kuu pärast leidsin end kogu oma rahast tühjaks pumbatuna ja laostatuna. See monsieur kõrvaldas ligi kolm miljonit mulle kuulunud franki."
Sama kergeusklikuna kui Angélique, uskus ka Michèle oma äripartneri tühje jutte. Osavalt oli salakaval aferist heiastanud Michèle Mercier' silme ees uut kirjastust Cannes'is. Uue "seikluse" nimel lahkus naine Pariisist, kuid Vahemere päikese all sulas kogu ta kapital ning paljud tema tšekid kandsid võltsitud allkirja. Käesolevaks ajaks "puhkab" varganägu vanglas teisegi afääri pärast, milles ta süüdi mõisteti. Pikka viha pidamata loodab Mercier saada kohtu kaudu tagasi osagi temalt välja petetud ja röövitud kapitali.
"Kurjus ja kättemaks on mulle võõrad. Kõigest hoolimata olen rahul, et võin tulla päikese kätte nüüd, mil see musjöö on varjus. Elasin läbi põrgu. Langesin terveteks tundideks masendusse, rõhutuna täielikult hingamisraskustest ja kopsuhaige valudest. Soovin vaid õiglust."
Et maksta võlgu ning kindlustada igapäevaelu, müüs Mercier Christie' oksjonil oma juveele, mööblit, kleite, suveniire. Ja oli valmis maha müüma ka kõige kalleima mälestuseseme - Angélique'i pulmakleidi.
Aastad ja jätkuvad elumured on teda kurnanud, palju talt võtnud, aga kindlasti ka talle kui inimesele ja näitlejale palju andnud. Kannatustest on ta saanud kogemusi, omandanud teadmisi inimloomusest. Kindlasti leidub inimesi, kes sooviksid teda näha veel kordki ekraanil; näha uut, elutarka, kõikemõistvat ja nii inimlikult sooja, nagu ta on elus. Näitlejatar on astunud juba esimese sammu: ta avaldas oma uue mälestusteraamatu (2002) ning võttis aukülalisena osa mitmetest filmifestivalidest, salajases, ent siiski kindlas lootuses, et mõned re˛issöörid teda märkavad ja filmi kutsuvad. Ja nostalgilise "markiisi" askeldused on kandnud vilja: vene noorema põlve lavastajad-produtsendid Aleksandr Aravin ja Valeri Todorovski kutsusid prantslanna oma põnevusseriaali "Punane kapell", mis kõneles hulljulgetest radistidest II maailmasõjapäevade Pariisis. Näitlejatar tegi kaasa veel teiseski vene filmis - Juri Poljakovi jutustuse järgi vändatud romantilises komöödias "Kostja Gumankovi Pariisi armastus" kehastas Michèle Mercier pariislannat, kes koos oma mehega annavad peavarju Nõukogude Liidu turistidele.Ja ometi on see naine suutnud väljuda kõigist kannatustest ning tõelise sfinkslinnuna ikka ja alati tuhast tõusta! Ent kauaks jätkub tal seda visadust?
Copyright © 2004-2010 Ivar Kümnik
Subscribe to:
Posts (Atom)